«Лесли Хоукинс» (известная актриса»), «Марк Уолш» (известный режиссер), «Роберт Хадсон» (известный актер). А есть откровенно издевательские: «Говорящая голова»,

«Большое седло», «Вселенская тупица»... «Не брать трубку» веселит меня больше всего. Наверняка там кто-то весьма доставучий. Может быть, глава его фан-клуба?

Я тихо смеюсь, вызвав подозрительный взгляд у молчаливого таксиста, и звоню на свой телефон. Однако он вырублен – либо села батарея, либо его отключили. И судя по всему, Лестерс еще не догадался о подмене. С досады я кидаю мобильник Лестерса рядом с собой на кресло. Ну как так-то?! Потом, мысленно успокоив себя, беру его в руки вновь, и в это же время в один из мессенджеров приходит сообщение от некой Келли Джозеф:

«Спасибо за помощь, мистер Лестерс! Мы благодарны вам за такую поддержку и доброту! Вы – настоящий Длинноногий дядюшка. Вы можете всегда рассчитывать на меня и на весь«Гризли и коала»!»

Я не хочу читать сообщение, но не успеваю отвести взгляд. Сначала мне становится смешно: это Лестерс-то – добрый Длинноногий дядюшка? А потом вспоминаю, что «Гризли и

коала» – это какой-то фонд помощи детям, кажется, пережившим насилие. Если честно, меня удивляет то, что Лестерс помогает кому-то, он ведь кажется настоящим высокомерным козлом, у которого не все дома. Ладно – хорошо целующимся козлом. А потом я думаю, что, должно быть, он и не такой уж плохой.

А затем его телефон совершенно не вовремя садится, и остальные тайны звезды Дастина Лестерса мне становятся недоступны. Но не очень-то и хотелось. Откинувшись на спинку сиденья, я еду по пробкам домой – а все спасибо Хью, подсунувшему деньги на такси. Мы медленно едем по Вест-Чарлтону, одному из самых оживленных и популярных как у туристов, так и у жителей города районов.

Нью-Корвен, который я вижу за окнами, притягателен и красив, как на открытках. Я вижу величественные небоскребы, стрелами возносящиеся к небесам, блестящие витрины магазинов, бутиков и ресторанов, великолепный Кёрби-центр – моя мечта, где расположена музыкальная школа Фэрланд. Однако, как обычно, индустриальный пейзаж вызывает у меня странное чувство тоски. Я начинаю скучать по вольному морю и думаю, что нужно позвонить тете и брату, которые сейчас живут в доме бабушки и дедушки. Может быть, я приеду к ним – они давно ждут меня, а не виделись мы с прошлого лета. Зато перезваниваемся раз в неделю. Да и по мисс Вудс я тоже соскучилась – а она безумно горда тем, что одна из ее учениц (она говорит, что любимая ученица) учится в Хартли.

Домой я приезжаю не скоро. Примерно за пару кварталов, рядом с метро, я прошу остановиться и иду пешком – очень хочется размять мышцы. Сейчас бы включить плеер и, слушая музыку, неспешно идти вперед, однако приходится довольствоваться звуками улицы: голосами, смехом, звонками мобильных, шуршащими шинами, ревом моторов, гудками, стуком каблуков, лаем собак, шелестом крон... В этих звуках тоже есть свое очарование. И даже они могут вдохновить на создание музыки.

Неподалеку от дома встречаю курящего Чета, у которого в руках пакет – он был в супермаркете, куда его отправили Лилит и Кирстен. Чет ночевал у нас, но проснулся слишком поздно, когда остальные уже ушли. И девчонки решили использовать его в качестве доставщика еды. Видя меня, он останавливается.

– Куда ты делась? – изумленно всматривается в мое лицо Чет. – И откуда возвращаешься? Твои подружки снова разводят панику – думают, что ты пропала. Я тебе звонил – ты не брала трубку. А когда звонили остальные – отрубила телефон.

– Ты беспокоился обо мне? – спрашиваю я с улыбкой.

– Я беспокоился о будущем нашей группы, – ворчит он. – Серьезно, где ты была, Ховард?

Не то чтобы Чет рассержен, но видно, что он беспокоился обо мне. Это приятно. И я в порыве чувств обнимаю его за шею. Его обнимать приятно – он сильный и высокий, настоящая стена, которая может защитить, отгородить от остального мира. Чет, как истинный Плохой Мальчик, знает это и беззастенчиво пользуется.

– Эй-эй, не вешайся на меня, детка, – весело говорит он, хлопая меня по плечу. – Иначе кто-нибудь подумает, что ты – моя девушка.

Я отстраняюсь и беру его за руку, краем глаза замечая, что неподалеку от нас останавливается неприметная машина.

– Пусть думают, – говорю я в шутку. – Ты же знаешь, если я не найду парня до тридцати, им станешь ты, Далтон.

Это наша старая шутка. Чет для меня как брат и относится ко мне как к сестре.

– До тридцати пяти, – поднимает он вверх руку с пакетом. – Не раньше. Так где ты была, Ховард?

Не успеваю я и рта раскрыть, как слышу гудок – сигналит та самая машина, которая остановилась рядом с нами. Заднее окно наполовину открывается, и оттуда высовывается рука, которая указывает пальцем на меня и раздраженно манит к себе.

– Это еще что за?.. – приподнимает брови Чет. Я не сразу понимаю, кто это, и пожимаю плечами.

Окно открывается полностью, и оттуда в довесок к руке высовывается голова в кепке и в темных очках.

– Рыжая, – отрывисто шипит голова. – Рыжая! Франкенштейн!

И меня снова манят к себе повелительным жестом. Все понятно. Дастин Лестерс понял, как поступил с телефоном, и приехал по мою душу. Мне весело и злобно одновременно.

– Рыжий Франкенштейн! – не успокаивается Лестерс, но из машины на оживленной улице выходить не спешит – боится, что его звездную мордашку узнают прохожие.

– Я ему сейчас эту кепку на задницу натяну, – мгновенно закипает Чет, думая, наверное, что кто-то пытается подцепить меня на улице. Однако я успокаиваю его:

– Все нормально. Это мой знакомый. У него тут... – Я касаюсь кончиком указательного пальца виска. – Не хватает.

– Чего не хватает? – не понимает Чет, прожигая машину жгучим взглядом. Он, конечно, жуткий бабник, но друг хороший.

– Запчастей, – отвечаю я. – Подожди меня, я сейчас переговорю с этим ненормальным. И вернусь, о’кей?

– О’кей. Только быстро, Ховард, – предупреждает меня Чет. – И если что – только крикни. Я киваю и быстрым шагом направляюсь к машине.

– Залазь, – свистящим шепотом велит Лестерс и закрывает окно.

Мне приходится садиться на заднее сиденье. Впереди – тот самый ночной водитель, рядом – сам актеришко в спортивном костюме и кепке, правда, уже снял солнцезащитные очки. Лестерс тотчас поворачивается ко мне, и лицо его – возмущенное. Как будто бы я виновата в чем-то!

– Ты что, собаку подзываешь?! – спрашиваю я не менее возмущенно.

– Я не виноват, что ты намеков не понимаешь! Могла бы и сразу подойти, а не стоять столбом, – не чувствует он никакой вины.

Я думаю, что сейчас Лестерс начнет говорить о телефоне, но он меня удивляет:

– Рассказала своему парню, где была ночью?

– Что-что? – не сразу понимаю я, а потом расплываюсь в улыбке – тупой Лестерс принял Чета за моего парня. Забавно!