– Естественно, если ты так вела себя. – Он налил себееще бокал вина.

– Наташа, конечно, встречается с ним. Они старыедрузья.

– Она рассказала ему о суде? – Бернардо как-то страннопосмотрел на нее, но она только пожала плечами.

– Не знаю. Возможно. Во всяком случае, об этом опятьсообщалось в газетах за день до моего отъезда из Нью-Йорка. На сей раз надевятой странице, мы наконец-то перестали быть в центре внимания. Я буду ужаснорада, когда мое имя начнет появляться только в разделе «Мода».

– Так и будет. Через неделю все закончится. А теперьиди спать. Я заеду за тобой утром. – Он нежно поцеловал ее в щеку и ушел,оставив ее допивать вино.

– Как ты? – Бернардо с беспокойством взглянул на нее,когда Изабелла выходила из машины.

Сегодня она надела черное платье, но на сей раз чулки небыли черными. На ней было черное шерстяное платье с длинными рукавами, туфли изкрокодиловой кожи, в руке такая же сумочка, а шляпа – маленькая и скромная. Изукрашений она выбрала только жемчуга и кольцо, подаренное ей Бернардо в прошлыйприезд в Рим.

– С тобой все в порядке, Изабелла? – спросил он. Онабыла настолько бледной, что он на миг испугался, не упадет ли она в обморок наступенях здания суда.

– Все нормально.

Он взял ее за руку. Через мгновение посыпался град вопросов.Фоторепортеры, телекамеры, микрофоны. Это напоминало то ужасное время. Онакрепко схватилась за его руку, и вскоре они уже оказались внутри здания суда иждали в маленькой комнате, примыкавшей к комнате судьи. Он договорился, чтобытуда не пускали никого, кроме нее.

Они просидели там, как показалось Изабелле, несколько часов,прежде чем вошел охранник в униформе и пригласил ее.

Крепко держась за Бернардо, на ватных ногах она последовалаза ним в зал суда, опустив глаза, стараясь не смотреть на обвиняемых, не желаяих видеть. Когда Изабелла садилась, Бернардо почувствовал, как она дрожит.

Допрос свидетелей длился долго и утомительно. Допрашивалисекретаря Амадео, швейцара и, наконец, двух сотрудников «Сан-Грегорио», которыевидели, как вошли двое мужчин. Пересказали придуманную ими историю о машине, иБернардо заметил, как заерзал один из мужчин. Следователь зачитал еще некоторыесвидетельские показания, вызвали двух мелких служащих, и потом заседаниезакончилось и должно было возобновиться только после ленча. Но из-за тяжестисудебного процесса и учитывая состояние вдовы, синьоры ди Сан-Грегорио, былорешено отложить заседание до следующего утра.

Судья приказал судебным приставам увести подсудимых. Когдате встали, готовые уйти, Бернардо услышал, как тяжело дышит Изабелла.

Это были обычные люди в простой одежде, мужчины, которых онаникогда не видела, но вдруг они оказались перед ней – люди, убившие Амадео.Бернардо крепко держал ее за руку. Изабелла еще больше побледнела.

– Все в порядке, Изабелла, все в порядке, – сказал он,чувствуя, что не в силах успокоить ее. Она нуждалась в большем, чем он мог датьей. – Пошли, уходим отсюда.

Ничего не видя, она позволила вывести себя из зала. Черезмгновение на них опять набросилась толпа репортеров.

– Синьора ди Сан-Грегорио, вы видели их?.. Как онивыглядели?... Вы их помните?.. Вы можете сказать нам?.. – Чья-то рука сбила еешляпу.

Изабелла бежала и плакала, защищаемая двумя охранниками иБернардо, пока они наконец не добрались до машины. Она бросилась в его объятия,а потом рыдала всю дорогу до дома. Он быстро провел ее наверх и помог лечь надиван.

– Хочешь, я позвоню доктору?

– Нет... нет... но не оставляй меня... – начала она, нов этот момент зазвонил телефон. Она резко села с выражением ужаса в глазах. Онане могла снова пройти через это, она бы не вынесла. – Скажи, чтобы сюда никтоне звонил.

Но Бернардо уже снял трубку и тихо заговорил. Она неслышала, что он говорит. Наконец он взглянул на нее, улыбнулся и кивнул. Затем,ничего не объясняя, он протянул ей трубку и вышел из комнаты.

– Изабелла?

Сначала она не узнала голос. Потом у нее широко раскрылисьглаза.

– Корбет? – Этого просто не могло быть. Но он ответил:

– Да, – и добавил: – не вешай трубку. Хотя бы не сразу.

– Где вы? – Ее лицо ничего не выражало. Его было слышнотак, как будто он здесь с ней, в одной комнате.

– Я внизу, Изабелла, но тебе не обязательно видетьменя. Если хочешь, я уйду.

– Но почему? Почему именно сейчас?

– Я приехал украсть твой бизнес. Помнишь меня?

– Да, помню. Я... я должна извиниться... за то, чтонаговорила в машине. – Она улыбалась.

– Ты мне ничего не должна. Ни извинений, ни бизнеса,ничего. Ничего, кроме десяти минут твоего времени.

Тогда до нее дошло, и она изумилась. Бернардо! Неужели онпопросил Корбета приехать?

– Вы прилетели в Рим, чтобы увидеть меня, Корбет? Онответил:

– Да. Я знал, через что тебе придется пройти. Иподумал, что, может быть, тебе нужен друг. Изабелла, я могу подняться?

Через минуту она открыла ему дверь. Ее глаза были темными,усталыми и пустыми. Она медленно протянула руку.

– Привет, Корбет.

Это было похоже на начало. Он торжественно пожал ей руку ипоследовал за ней в комнату.

– Хотите бокал вина?

Теперь она улыбалась, глядя на него, и ему стоилонеимоверных усилий, чтобы не схватить ее в объятия.

– Это твой кабинет?

– Нет, это квартира, которую мы держим для важныхгостей. – Потом она печально посмотрела на него и села, опустив голову. – Ох,Корбет, как бы мне не хотелось быть здесь.

Он сел рядом, наблюдая за ней.

– Мне жаль, что тебе приходится пройти через это, но покрайней мере их поймали. Теперь ты хотя бы не будешь гадать, что стало с ними ине нанесут ли они удар вновь.

– Полагаю, да. Но я считала, что перестала думать обэтом.

Он лишь покачал головой. Ему не хотелось говорить ей, чтоэто невозможно. Нельзя ничего стереть из памяти. Или отрицать невосполнимуюутрату. Боль может притупиться, можно залечить рану, заполнить пустоту чем-тоеще.

– Изабелла, – он умолк на мгновение, – могу я завтрабыть там с тобой?

Она с ужасом взглянула на него.

– В суде? Он кивнул.

– Но зачем?

Неужели ему просто любопытно? Неужели это так? Неужели онтакой же, как и все? Неужели он приехал из-за этого? Она подозрительно посмотрелана него, и он взял ее руку.