У Вышинских Яну понравилось. Его поселили не в Большом доме, а, как его называли местные, в Желтом. Дом был одноэтажным, но достаточно просторным, чтобы Яну выделили хорошую комнату. Михаил с семьей жили здесь же. Ян сразу понял, что болезнь младшего сына он скрывает не только от посторонних, но и от собственных сестер.

Болезнь мальчонки Яна удивила. Внешне тот был совершенно нормальным, если бы не ноги. Ноги же его оказались вывернутыми в обратную сторону, как у зверя. Ян слышал про подобные случаи, иногда коленные связки становились такими эластичными, что ноги у людей сгибались как в правильном направлении, так и противоположном, но здесь же было другое: в правильном направлении ноги у мальчика не сгибались. Ходить он мог только на четвереньках, но перепуганная мать ему этого не разрешала, а потому Олега всегда носили на руках или возили в коляске. Интеллект ребенка при этом не пострадал, это Ян проверил в первую очередь. Олег хоть и казался диковатым из-за недостатка общения, но уже неплохо говорил для своего возраста, прекрасно различал чужих и своих и больше всего любил, когда к нему приводили поиграть старшего брата.

К сожалению, рентгена в то время еще не было, и Ян решился на опасную операцию, чтобы посмотреть, как устроены колени ребенка внутри. Увы, операция лишь подтвердила его опасения: строение ног Олега было неправильным, и едва ли найдется хирург, который сможет все исправить.

Его заключение Михаила и Ольгу, как и старого Вышинского, не удивило. Казалось, они были готовы к этому. И это еще раз дало понять Яну, что такие дети уже рождались в семье Вышинских. И теперь ему было интересно узнать, что это за странная, неизвестная болезнь. Он подозревал, что связана она может быть с близкородственными связями, что часто случается в семьях аристократов, да еще живущих так изолированно, и даже пробовал составлять их генеалогическое древо, но так и не нашел подобных связей. Вышинские не женились на тех, в ком текла их же кровь.

Но не только любопытство держало Яна в усадьбе после того, как он объявил, что помочь Олегу не сможет. Держала его и одна из сестер Михаила, Элеонора. Леона, как ее звали дома.

На Леону Ян обратил внимание в первую же встречу, когда Михаил и Ольга решили рассказать семье о болезни своего сына и устроили нечто вроде большого ужина. Леона тогда стояла чуть в стороне, но ее просто нельзя было не заметить. Ярко-рыжие, почти красные волосы, огромные зеленые глаза в обрамлении бордовых ресниц, разлетающиеся к вискам брови. Если бы Яна спросили, какое на ней было в тот вечер платье, он бы не ответил. Он видел лишь ее зеленые глаза, четко очерченные губы, яркий румянец на щеках, который появлялся там каждый раз, когда она нечаянно ловила его взгляд. Нет, Ян не влюбился в нее с первого взгляда, но она определенно завладела его вниманием. Такая необычная красота запоминалась, впивалась в мысли клещами.

Ян стал чаще бывать у Вышинских и очень скоро выяснил, что за красотой Леоны прячется еще и незаурядный ум, некоторые амбиции, свободолюбие. Она не была сорвиголовой, как ее старшие сестры, и, пусть внешне покорялась воле отца и обстоятельствам, внутри всегда желала большего, и ради этого готова была рисковать. Она любила свободу, но делала это осознанно, прагматично. Ян не заметил, как влюбился. Теперь для него стало правилом каждое утро посылать Леоне букет цветов или приятную записку, а после обеда навещать Большой дом, после ужина недолго гулять с ней по парку.

Конечно, ни для кого из Вышинских их отношение друг к другу не стало секретом. Но если мать Леоны и даже отец отнеслись к этому с пониманием, то Элену, с которой, как Ян знал, Леону связывали самые тесные отношения из всей семьи, их влюбленность раздражала. Ян пропустил тот момент, когда Элена сама начала оказывать ему знаки внимания, понял все лишь тогда, когда не заметить этого было уже невозможно. Да и Леона порой жаловалась на то, что отношения с сестрой охладели. Нечасто, поскольку тоже понимала причину этой необъявленной войны.

Ян пробовал аккуратно говорить с Эленой, чтобы и не задеть ее девичью гордость, но и дать понять, что он не променяет сестру на нее. Элена делала вид, что не понимает намеков, а потом даже тайно дала от ворот поворот сыну соседей, с которым вскоре должна была состояться ее помолвка. Об этом Яну рассказала Леона, старшие Вышинские, как и родители парня, ни о чем не знали.

И тем не менее все шло гладко все лето. Наступила осень, жители окрестных деревень все чаще появлялись в лесу и на болоте, собирая грибы и клюкву. До Яна доносились слухи о том, что теперь там, дескать, безопасно. Он знал, что в этих местах сильны языческие верования. Более того, в семье Вышинских считается, что первая рожденная девочка выполняет роль некоего миротворца между миром людей и миром нечисти, населяющей эти непролазные леса и болота. Леона рассказывала Яну о старшей сестре, да и с самой Агнией Ян уже был знаком.

А потом все пошло прахом. Ян был в городе по делам, а когда вернулся, выяснилось, что Элена при смерти. Она пошла ночью в парк, зачем – никто не знал. Кто напал на нее, тоже было неизвестно. Агния нашла ее на рассвете, на границе парка и леса, когда возвращалась с болота после каких-то дел. Агния несколько дней пыталась лечить сестру, но той становилось лишь хуже. Ян сразу же присоединился к ней, но и у него ничего не выходило. Очевидно, тот, кто ранил ее, занес в рану инфекцию, и справиться с ней не получалось. Элена горела, билась в лихорадке, и ни доктор, ни Хранительница не могли помочь. Оставалось лишь надеяться на молодой крепкий организм, но с каждым днем надежда у Яна таяла.

Кто напал на девушку, он не знал. Осматривая загноившийся уже укус, он сначала решил, что на белой коже следы от человечьих зубов, если только предположить, что у человека может быть такой большой рот. И все же, пытаясь зарисовать строение челюсти, Ян пришел к выводу, что это не человек.

Со своими подозрениями он пошел к Агнии, думал, может быть, это кто-то из ее нечисти. И ему показалось, что Агния знает, кто едва не убил сестру. Знает, но ему не говорит. Истинная Вышинская. Ян уже давно понял: что-что, а секреты в этой семье хранить умеют.

Но Элена, вопреки всем прогнозам, внезапно выздоровела. Одна критическая ночь – и она пошла на поправку семимильными шагами. Через два дня уже осторожно гуляла по саду, а через неделю забыла о том, что и вовсе болела. Ян решил бы, что все-таки что-то сделала Агния, но та выглядела такой же удивленной, как и он. Сначала удивленной, а потом будто бы напряженной и даже немного – напуганной.

Только если до болезни Элена хоть как-то могла держать себя в руках в отношении Яна, стремилась сохранить достоинство в глазах окружающих, то после удивительного исцеления она словно с цепи сорвалась. А однажды, подкараулив Яна на болоте, когда он шел от Вышинских к себе, сорвала поцелуй и заявила, что Ян все равно будет принадлежать ей.

С тех пор неясная тревога поселилась в сердце Яна. Ему казалось, что нужно срочно уезжать из поместья Вышинских, бежать, не собирая даже вещи. Не было никаких объективных причин для такой спешки, не опасаться же приставаний юной девушки! Если уж о них узнают, то это скорее навредит ей, чем ему. И тем не менее Ян чувствовал: нужно уезжать. Но уехать один, без Леоны, он не мог. И никогда не стал бы унижать ее предложением бежать с ним. Может быть, ее семья уже не так богата, как была когда-то, но достоинство не измеряется деньгами.

Ян пришел к отцу Леоны. Сказал, что хочет жениться и просит руки его дочери. Обещал заботиться о ней всю жизнь, дать все самое