пешка, и даже твоя информация, то что тебе сказали — может быть дезинформацией. Ты просто даёшь наводку. Ты понимаешь, что просто так мы тебя отпустить не можем. Но у нас есть выход. Люгер сейчас вколет тебе наркотик, он сильный, реально, станет даже непонятно, в какой ты реальности, и я тебя ударю. Очень сильно. Так, что тебе придется трепанацию делать. Так, что ты после операции даже язык родной забудешь. Но ты забудешь не только язык. Ты забудешь вообще, что происходило сегодня с утра. Сотрём тебе память, вот таким жёстким способом. Стопроцентная гарантия, осечек не бывает. Но ты будешь жить, наслаждаться этим миром, внуками от твоего единственного сына. Как тебе такой расклад? А? Люгер, покажи ему шприц.

Юта, немного покопавшись в нагрудных карманах, действительно вытащила одноразовый тонкий шприц, и щёлкнула по нему ногтем, как будто выгоняя воздух.

Разин посмотрел на красавицу со шприцом, потом снова на Марата.

— Хорошо, — сказал наконец майор. — Я скажу. Подвинься ближе, тут может быть прослушка.

Марат наклонился вперёд, но не настолько близко, чтобы его можно было достать. Олег Олегович глубоко вздохнул и сказал как можно громче и чётче:

— Да пошел ты нахрен, обезьяна краснозадая, вместе со своей трипперной сучкой.

Юта рассмеялась. Ёе смех напоминал звуки, как будто кто-то бьет маленьким молоточком по хорошо закаленному клинку.

— С виду тюфяк, а хорош, — сказала она сквозь смех.

— Понятно, — вздохнул и Марат, а потом достал нож. — Мне реально жаль, что мы по разные стороны баррикад, и я даже ума не приложу, почему так получилось. Люгер, достань памперсы, несколько…

Тут в дверь постучали. Все замерли, а потом майор хрипло засмеялся:

— Ну что, ребятки? Допрыгались? А вот и кавалерия.

Молодец Сергеич. Не подкачал. Сейчас будет вам, граждане штурмовики, самый настоящий штурм.

— А у нас на каждую кавалерию… есть своя артиллерия, — немедленно отозвался тот, кого называли Маузером. Голос его из спокойного стал раздражительно-сварливым. Словно бы ему помешали в каком-то важном деле, отвлекли какой-то никому не нужной мелочью.

— Люгер. Вход. И окна, — сказал он с брезгливым выражением лица, копаясь в своем рюкзаке.

Все дальнейшее походило на кошмарный сон. Сначала Маузер вытащил из рюкзака шар. Черный такой, круглый шар, по всей видимости — очень тяжелый. А потом протянул руку по направлению к двери, дунул — и шар потихоньку поплыл к двери. Остановился около нее в двух метрах и так и остался там — тяжелый, вращающийся, висящий в воздухе.

— Хозяина, — закричал вдруг Маузер. — Ты хозяина? Дверь закрывай, дверь открывай!

— Откройте пожалуйста, — донеслось из-за двери. — У меня нет ключей.

Маузер продолжал копаться в рюкзаке, достал оттуда атлетический пояс с креплениями под портупею и нашитым карманом, из которого виднелся аккумулятор, потом увесистую коробку похожую на основание бензопилы, соединил их, достал полусферу с ручкой, а потом что-то типа ножа без лезвия. Потом вытащил из рюкзака что-то цилиндрическое, с трубками, насадил, провернул. Накинул невесть откуда взявшуюся перевязь через плечо, и наконец вытащил из рюкзака блестящую гибкую ленту, с клацаньем подсоединил ее к собранному агрегату. Майор почувствовал, что кресло само собой вылезает у него из-под пятой точки. Видимо, кресло ожило, и хотело спрятаться. Потому чтоМаузер-Иванов держал в руках самый настоящий, шестиствольный «Миниган», сто выстрелов в секунду. И похоже, этот «Иванов» собирается его пустить в ход.

«Да его отдачей снесет», — подумал майор, а потом понял, что, пожалуй, и не снесет. Судя по уверенным движениям Маузера, который сейчас сноровисто надевал на стволы компенсатор, похожий на масляный фильтр от грузовика — из этого чудовища ему приходилось стрелять. Щелчок — и включился лазер-целеуказатель, упершийся лучом прямо в середину входной двери. Майор понял, что никакого штурма не получится.

— Хозяина! Ключ йок, бэз ремонт делаем, потолок сделала! Скоро сделала, открывай двери, хозяина! — снова крикнул «Иванов».

— У меня нет ключей. У меня очень важные сведения для господина…, - голос за дверью поперхнулся. — … точнее, для товарища Маузера. И для товарища Люгера. И для господина Разина. Очень срочно.

Те, кого назвали Маузером и Люгером переглянулись.

— План А. Открываем дверь, они врываются, я стреляю, валю кого могу, ты уходишь через дверь, в Тест. Там разберешься… выход с другой стороны здания, не спеши только.

— А ты?

— Да не боись, котенок. Что мне сделается? Сильно сомневаюсь, что у них есть подходящий калибр… Видишь мою пушку? Я когда отстреляюсь, здесь будут только развалины. И пашня, с вкраплениями говна и крови. Главное, чтобы вот эта дверь открылась, — Марат кивнул на бронированный вход у них за спиной.

— План Б? — деловито спросила Люгер, подошла к двери в Тест, и без усилия открыла ее. — План А мне не очень нравится.

— Минимум жертв. Идешь как заложник. Открываем дверь, впускаем этого за дверью. Слушаем. Выпускаем тебя в крови и соплях. Потом и я сдамся.

— А план Б вообще какой-то дебильный, — не скрывала разочарования Люгер. — Давай так. План В. Перестреляем всех и пойдем домой.

— Тоже вариант, — усмехнулся Маузер. Они посмотрели друг на друга. Марат вдруг помрачнел, с лица пропала усмешка, и он тяжело произнес:

— Прощай, моя любимая товарищ Люгер.

Она помедлила, но ответила, тоже без тени шутки.

— Прощай, мой любимый товарищ Маузер.

— Открывай! — скомандовал он, и попрочней уперся в пол отставленной правой ногой.

Люгер, засунув пистолет в левый карман куртки, и не вынимая оттуда руки, правой сняла скобу с рукоятей, и толкнула дверь. На пороге оказался тот самый «кладовщик» с которым Разин подписывал договор, в том же самом синем халате. В руке он держал телефон.

— Вы на звонки не отзываетесь…, вот мне приходит сообщение срочно бежать сюда и передать вам…, прямо вот так и написали…, - плаксиво начал кладовщик, а потом увидел в двух метрах от него висящий в воздухе шар. Было что-то в этом куске тьмы нечто такое, не просто опасное, а прямо таки угрожающе-завораживающее. Потом он увидел Маузера. С миниганом. И красное пятно лазера у себя на груди.

— Что за…, - закончить фразу кладовщик не успел, потому что Люгер, сменив улыбку на оскал, одной рукой втащила несчастного в помещение.

— На колени, — рявкнула она. — Лицом с стене! Руки на затылок! Быс-трро! Молчать!

Сказано было так, что Разин почувствовал, что ему самому хочется очень быстро вскинуть руки вверх, и крепко сжать челюсти, чтоб ни звука… Что за наваждение? Эта парочка — что, умеет управлять людьми голосом?

Кладовщик подчинился мгновенно. Слишком велико было потрясение. Он уткнулся лбом в стену и затих. Юта, не