Омарейл была рада, что путь, по которому шел Даррит, был популярен у жителей города. Они никогда не оставались одни на дороге, иначе он легко бы заметил слежку. Лишь в самом конце, когда они почти добрались до дома Даррита, прохожие стали встречаться редко. Это был очень тихий квартал, демонстративно организованный и безукоризненный.

Наконец, Даррит остановился у калитки с большой цифрой 17, открыл ее и исчез во дворе. Когда Омарейл подошла ближе, он уже был в доме. Она огляделась по сторонам и, пройдя вглубь, постучала в дверь, аккуратно окрашенную в синий цвет.

Омарейл была уверена, что видела, как темный силуэт мелькнул в окне веранды, поэтому, по ее предположению, Даррит уже знал, кто пришел к нему с визитом, когда открывал дверь. Именно этим она объяснила отсутствие какого-либо удивления на его бесстрастном лице. Несколько секунд они смотрели друг на друга, затем он сделал шаг в сторону, позволяя войти.

Оказавшись в небольшой прихожей, Омарейл неторопливо сняла чужой плащ и кепку. Даррит помог ей повесить их на крючок.

Они молча прошли по коридору, минуя маленькую кухню, и оказались в скромно обставленной, но идеально чистой комнате. Здесь стояли буфет, обеденный стол с четырьмя добротными стульями, рабочий стол с множеством письменных принадлежностей и тахта. В углу Омарейл заметила дверцу печки, у которой, точно по стойке «смирно», стояли веник и железный совок. Из комнаты два проема с льняными занавесками вели в другие помещения. На стенах висели три старых календаря, большой фотопортрет красивой женщины с пронизывающим взглядом и несколько фотографий темноволосого мальчишки. В нем Омарейл легко узнала Даррита. На единственном окне висели цветастые занавески и стояло три кактуса.

Хозяин жестом предложил Омарейл сесть за обеденный стол. Когда она отказалась от предложенного чая, сел напротив и вопросительно поднял бровь.

– Вы обещали рассказать мне об эксплетах, – начала она без предисловий.

Он несколько секунд смотрел на нее непроницаемым взглядом, а затем усмехнулся. Шрам при этом искривился, исказив привлекательное лицо.

– Не раньше, чем вы расскажете, кто вы такая, – ответил он.

Она облизнула пересохшие губы.

– Я пришла за ответом на этот вопрос к вам.

Синие глаза недобро сверкнули, он сложил руки на груди и откинулся на спинку стула.

– Вы знаете, о чем я. После того как вы так впечатляюще покинули школу, только и разговоров было о том, что вы все это время скрывались за именем несуществующего человека. Порой я начинал думать, что вы и вправду – лишь мираж. Я бы даже поверил в это, если бы еще пару сотен людей рядом со мной не задавались вопросом, кем же вы были на самом деле.

– Моя личность не будет вам интересна, скрывалась я вовсе не от вас и не от кого-либо в школе. Я пряталась от… своей семьи… Но в Астардар действительно поступила по поддельным документам, поэтому не имела никакого желания встречаться с королевской стражей.

Даррит чуть сузил глаза – он не верил ей.

– Больше я все равно сказать не могу, – сказала она, стараясь скрыть отчаяние в голосе, – но сейчас – мой последний шанс узнать что-либо о том, кто я.

Повисла пауза, во время которой у Омарейл не было совершенно никаких предположений, ответит он или выставит за дверь.

Наконец, молодой мужчина вздохнул и нехотя сказал:

– Вы – эксплет. Эксплеты – это люди, которые способны воспринимать эмоции окружающих и передавать им свои.

Увидев голодный до знаний взгляд Омарейл, он продолжил уже более ровным тоном:

– Это способность, с которой рождаются, именно поэтому я удивлен, что вы узнали о ней только недавно. Наилучшим образом обмен происходит при зрительном контакте. Вы должны были заметить, что, когда встречаетесь с кем-то взглядом, почти невозможно не воспринять его или ее чувства.

– Если честно, у меня это всегда было так непонятно. В какие-то моменты я просто начинала чувствовать то, что не должна была. Ревность там, где совершенно не ревновала, раздражение там, где вроде бы все было хорошо.

Несколько мгновений Даррит изучал ее лицо, затем неискренне заметил:

– Вы на удивление наблюдательны. – После он продолжил: – Эксплеты легко узнают себе подобных.

– Резко болит голова? – уточнила Омарейл.

– Нет, голова у вас заболела, потому что вы попытались прочесть мои эмоции или навязать свои. Эксплет не может ни чувствовать эмоций другого эксплета, ни передавать их ему. У нас иммунитет друг к другу. Именно это – отсутствие отклика – и дает понять, что перед вами тоже эксплет.

Омарейл задумалась.

– Поэтому вы тогда на меня разозлились? Вы думали, что я знала, что вы эксплет, но все равно попыталась прочитать эмоции?

Он продолжил бесстрастно смотреть на нее, игнорируя вопрос.

– Я не понимаю, – задумчиво сказала Омарейл, также игнорируя угрюмость собеседника. – Иногда бывало, что я не смотрела никому в глаза и все равно люди начинали воспринимать мои чувства.

– Эксплет способен и на такое. Самый простой способ установить связь – посмотреть человеку в глаза. Но при сильном эмоциональном всплеске у вас или у другого человека ваш дар сработает и без зрительного контакта. Особенно это действует в толпе, там передаваемые вами эмоции распространяются, как эпидемия.

– То есть, когда я ехала в трамвае и возмутилась из-за слов одного пассажира, люди, которые стояли рядом, переняли мое возмущение, а за ними и другие, кто был поодаль?

– Именно так.

– Помните, Дан – господин директор – поймал меня, когда я случайно подслушала его приватный разговор. Я испугалась и передала этот страх ему?

– Верно.

– Но как… как его рациональная сторона восприняла этот страх?

– Объяснила его, скорее всего. Хотя если вы передаете эмоции слишком отстраненные от ситуации и состояния человека, он может почувствовать диссонанс. Но даже в таком случае разум все равно найдет объяснение.

– Вы сказали, что вселили тогда в директора радость. Как вам это удалось? Ведь он был так напуган.

– Очень аккуратно, госпожа Селладор. Или как мне стоит вас теперь называть?

– Вы можете звать меня Мираж, – отмахнулась она. – Как именно аккуратно? Вы передавали ему свои эмоции? Или вы смогли сфабриковать их? Почему он ничего не заподозрил?

Даррит вздохнул.

– Эксплеты действительно способны манипулировать людьми. Хотя наш кодекс не позволяет этого.

– Кодекс?

– «Эксплетарий». Знаете, это долгий разговор, я к нему не готовился, да и вас, собственно, не ждал. Может быть, вы придете снова завтра и мы обстоятельно побеседуем?

Омарейл покачала головой.

– Завтра я уже не смогу. Но я не стану вас задерживать. Просто скажите мне, где я могу взять этот «Эксплетарий»?