«Родители будут убиты», – подумала она. В тот момент больше всего ее волновала их реакция. Она боялась представить, какую боль им причинит правда, которую Сова намеревалась поведать.

Омарейл начала мерзнуть, следовало что-то предпринять.

«Я могу поговорить с ней, – подумала она, – все объяснить. Может быть, она поймет. Хуже от этого уж точно не станет».

Она встала со скамейки и сделала шаг вперед.

«С другой стороны, она уж точно не упустит возможности использовать ситуацию против меня».

Принцесса застыла, глядя на женщину под фонарем. Та казалась спокойной, расслабленной, будто не вглядывалась в лицо каждого проходящего мимо.

«Она заставит меня выйти за Дана», – вдруг поняла Омарейл и села обратно на скамью.

«Но ведь это не самое страшное. Подумаешь, выйти за Дана. Мы с ним нашли общий язык. Он неплохой человек…»

Она снова встала и прошла чуть вперед.

«Может быть, она ждет меня здесь, чтобы сказать, что мне нечего бояться», – это предположение позволило ей сделать еще один шаг.

«И даже если нет, если она увидит меня и тут же позовет стражу, чтобы сообщить во всеуслышание, что я – принцесса Омарейл, ну и что ж? Какие у меня еще есть варианты?»

Она смело направилась в сторону Совы. Та пока не замечала ее, так как стояла вполоборота.

«Если Сова решила раскрыть меня, она сделает это, так или иначе». Сова была уже в десятке метров от нее.

«Если только…» Омарейл развернулась и пошла в противоположном направлении. Ее мозг лихорадочно работал.

«Если только она не решит отправить меня за решетку. Что происходит с королевскими особами, поставившими под угрозу мир в государстве?»

Омарейл пересекла Парк Девяти и вернулась на Площадь Салкан. Она вся дрожала, то ли от холода, то ли от страха. Она готова была признаться себе, что не пожелала встречаться с Совой не из-за серьезных доводов рассудка, а просто потому, что струсила. Что ждало ее? Что задумала эта женщина?

Если бы она хотела договориться, разве не позволила бы Омарейл спокойно вернуться в свои комнаты? Разве стала бы поджидать у Моста Солнца, единственного куска земли, что соединял Орделион с Астраром.

Сова была неглупа. Наверняка она уже обнаружила тайный ход за портретом деда и поняла, что принцесса научилась каким-то образом покидать замок. Сделать это по воде было невозможно, а, значит, беглянка непременно должна была воспользоваться мостом.

Сдаться означало признать поражение. Омарейл не была готова отдать свою жизнь в руки Совы. Находясь за пределами замка, принцесса еще имела возможность вести переговоры.

Она напишет родителям! Она все им объяснит!

Требовалось найти приют на ночь. Омарейл не могла даже предположить, что сделает Сова. Что, если утром весь город будет заклеен портретами принцессы, нарисованными со слов госпожи Дольвейн?

Тут девушка застонала, вспомнив, что в тайном проходе лежали ее фотографии, сделанные для паспорта!

Что, если уже завтра каждый житель Астрара узнает, как выглядит та, что поставила под угрозу их жизни?

Ей нельзя было идти в гостиницу.

И тогда она подумала о Мае. Лунные Блики были не очень далеко, она могла добраться до них за полчаса. Май обязательно помог бы ей… Но тут Омарейл поняла, что если ее лицо появится во всех газетах, то бывшие одноклассники, учителя и Дан поймут, кем была Мираж Селладор. И тогда первым местом, где ее станут искать, будет дом Мая.

Омарейл остановилась посреди тротуара, за что заслужила толчок в плечо от прохожего.

Она чувствовала себя потерянной и несчастной. Кто-то рядом тоже замедлил шаг, остановился и посмотрел на небо. За спиной послышался тихий плач. Омарейл обернулась и увидела девушку, прижавшую ладони к лицу. И снова позади раздались всхлипы, она посмотрела туда и увидела молодого человека, который обнимал себя за плечи. Женщина рядом уронила сумку и начала глубоко дышать. Заплакал ребенок.

Не сразу Омарейл поняла, что ее печаль заставила рыдать пол-улицы. Ей требовалось взять себя в руки. Растолкав застывших прохожих, она побежала прочь.

Свернув в безлюдный переулок, она посмотрела наверх. Звезды были такими яркими, небо чистым. Сознание Омарейл тоже немного прояснилось, и вопрос, куда пойти, отпал сам собой.

Она остановила повозку, запрыгнула в маленькую кабину и сказала кучеру:

– Торговая сторона, Северная улица, семнадцать, пожалуйста.

Повозка тронулась. Омарейл приоткрыла шторку и всю дорогу бездумно смотрела в окно. За это время она успела представить себе самые ужасные варианты развития событий.

Скрипя, повозка подъехала к дому Даррита. В одном окне горел свет, и Омарейл облегченно вздохнула.

– Десять солей, – бросил кучер.

Все деньги Омарейл, как и любимая лала, остались в том плаще, который она повесила на крючок в лавке часовщика. Она это понимала, но о том, чтобы возвращаться к Дарриту пешком, и думать было нечего. Поэтому, выбравшись из повозки, принцесса подошла к извозчику. Глядя на него снизу вверх, она пролепетала:

– Извините, я оставила деньги в плаще, но я сейчас попрошу моего знакомого заплатить за меня. Если вы сможете подождать буквально несколько минут…

Ей было так стыдно, что хотелось провалиться сквозь землю. Извозчик сперва было нахмурился, а затем забормотал:

– Нет, так нет, ничего страшного. – И вдруг хлестнул лошадь по спине, отчего та резко сорвалась с места.

Омарейл едва успела отскочить назад. Она совершенно не рассчитывала таким образом избежать оплаты. Несколько секунд она растерянно смотрела вслед удаляющейся повозке, затем прошла к уже знакомой синей двери.

На сей раз Даррит не сумел скрыть своего удивления, когда открыл дверь.

– Чем могу помочь? – спросил он, не спеша впустить Омарейл в дом.

– Позвольте пройти, пожалуйста, это долгий разговор.

Он посмотрел по сторонам, словно опасался, что соседи увидят эту сцену, и впустил ее.

Она снова села на то же самое место за обеденным столом. В этот раз она не отказалась бы от чая, и вообще от полноценного ужина, но Даррит не спешил демонстрировать гостеприимство. Он сел напротив, сложил руки на груди и уставился внимательным, настороженным взглядом.

– Мне нужна ваша помощь, – сообщила она на выдохе.

Даррит никак не отреагировал на это заявление, ожидая продолжения.

– Могу я остаться у вас переночевать? – Омарейл закусила губу, надеясь, что ее просьба не звучала слишком нахально.

Хозяин дома отреагировал вопросительно поднятой бровью. Он ждал, когда она как-либо объяснит свой вопрос, но Омарейл тоже знала толк в театральных паузах. Обычно собеседники – если быть точной, Севастьяна и порой Дан – стремились заполнить возникшую тишину своим голосом, избавляя Омарейл от необходимости что-либо говорить.