– И что же? – скривился ушибленный профессором англичанин.

– Что я, имея очень удобную возможность требовать от своего помощника подробного отчета о его планах, не делаю этого, предпочитая полюбоваться на результат. А вы, прячась по углам, регулярно ходите к нему и требуете какого-то отчета. Но, господа, с чего вы взяли, что он должен перед вами отчитываться?

– Но мы не его подчиненные и не должны покорно следовать за ним.

– А он вас и не зовет, – пожал плечами Васильев.

– Что это значит?

– А это значит, что вы в любой момент можете вернуться обратно в свою клетку и сидеть там до скончания века. Это будет ваш выбор, и отговаривать вас никто не станет. Но если уж вы решили выйти оттуда, то решайте и дальше сами, куда вам идти. Но вы упрямо цепляетесь за парня, требуете его помощи, при этом почему-то думая, что он обязан считаться с вашим мнением.

Вынужден в очередной раз огорчить вас, господа. Здесь и сейчас нет никакой демократии. Как нет никакой цивилизации. Есть только человек, способный вытащить нас из этой передряги, и все, что от всех нас требуется, это сидеть молча и не мешать ему делать свое дело. Вся ваша демократия заключена только в одном. Вы можете искать выход сами, а можете продолжать цепляться за него. Позволю себе дать вам один совет. Не путайтесь под ногами. Это все, что я хотел вам сказать.

– Значит, отвечать на наш вопрос вы не собираетесь? – с непостижимым упрямством переспросил все тот же англичанин.

– Я уже сказал вам все, что знал, – усмехнулся Васильев.

– Не знаю почему, но мне кажется, что вы упорно что-то скрываете от нас, – подумав, ответил англичанин.

– Вы глупец, молодой человек, – презрительно фыркнул Васильев. – Какой смысл мне скрывать от вас что-то? Мы не на раскопках и не на пороге великого открытия. Мы все, и я в том числе, находимся на чужой, враждебной нам территории, и выбираться отсюда нам нужно всем вместе. И чем скорее, тем лучше. Так что все ваши подозрения не имеют под собой почвы.

– Тогда я спрошу вас о другом. Когда он вернется?

– Этого я тоже не знаю. Как я уже сказал, он ушел, когда я еще спал. Могу предложить вместе со мной сесть и просто подождать.

– Поражаюсь вашей выдержке, профессор. Неужели вас не снедает любопытство? – не выдержал один из участников немецкой группы.

– Откровенно говоря, оно меня уже проело насквозь, – улыбнулся Васильев. – Но я отлично понимаю, что в данной ситуации он не может строить каких-то конкретных планов. Слишком много неизвестных факторов, поэтому парень вынужден действовать по обстановке. Но согласитесь, до сих пор у него все получалось.

– Это верно, – кивнул англичанин явно нехотя.

– Вот давайте и дальше положимся на его умение импровизировать, – решительно подвел итог разговору Васильев.

– Но многие из нашей группы собираются уйти.

– Предложите им дождаться возвращения Алексея. Тогда, по крайней мере, будет хоть какая-то ясность. Поверьте, удерживать их не будет никто.

Понимая, что большего они от старика не добьются, делегаты поднялись и один за другим покинули хижину. Откинувшись на свой рюкзак, Васильев задумчиво посмотрел на вещи Алексея и, осторожно поднявшись, медленно направился к выходу. Сидеть в хижине одному ему стало невыносимо. Захотелось выйти и посмотреть на звезды: увидеть небо, простор и просто вздохнуть полной грудью.

На улице уже заметно стемнело, когда профессор, сидя на пороге, услышал яростный спор сразу нескольких голосов. Оторвавшись от созерцания вечернего небосвода, Васильев повернулся в сторону спорящих. По улице, продолжая переругиваться, быстро двигались человек десять.

Прислушавшись, Васильев понял, что часть экспедиций решила уходить немедленно, а другие доказывают им, что уходить ночью просто глупо. Удрученно покачав головой, профессор даже не сделал попытки подняться. Уговаривать дураков он всегда считал глупым занятием. Продолжая спорить, группа добралась до ограды, когда вдруг, словно из-под земли, рядом со спорщиками вырос местный охотник с автоматом в руках.

Никто в экспедиции не понимал африканских языков, но решительный вид и энергичные жесты аборигена говорили сами за себя. Ткнув под нос самому буйному автоматный ствол, охотник пальцем указал в сторону, откуда они пришли, несколько раз повторив одно и то же слово. Даже для таких снобов все было ясно.

Возмущенно фыркая и бросая на охотника возмущенные взгляды, спорщики повернули обратно. Заметив сидящего на крыльце профессора, вся компания дружно направилась к нему. Васильев мрачно скривился, но взяв себя в руки, остался на месте.

– Вы видели это, профессор? – завопил один из стремившихся уйти. – Они смеют удерживать нас здесь под дулами автоматов!

– Ну, насколько я могу судить, автомат там только один. А удерживают вас они совершенно правильно. Ночью в джунглях слишком опасно, а у вас даже ножа нет.

– Значит, вы считаете, что нас удержали только потому, что спускается ночь?

– Конечно.

– А разве это не приказ вашего помощника?

– Чушь собачья. Алексей никогда не отдавал такого приказа. Тем более что командует этой деревней совсем не он.

– Но он управлял бойцами во время атаки.

– Думаю, только потому, что юноша имеет опыт боевых действий.

Они отошли от крыльца, но вскоре спор вспыхнул с новой силой. Махнув на них рукой, Васильев снова уставился бездумным взглядом в небо. Темнота навалилась неожиданно, словно кто-то повернул выключатель, разом погасив свет. Тяжело поднявшись, профессор вернулся в хижину и, чиркнув зажигалкой, затеплил светильник.

Поскучав в хижине, он снова вышел на крыльцо, сам не понимая, что же не дает ему покоя. Наконец, устав от этих метаний, он вернулся в хижину и, устроившись на уже изрядно надоевшей циновке, уснул. Проснулся он от странного звука. Что-то очень знакомое, чего он давно не слышал, разбудило его, заставив подняться и выглянуть наружу. Несколько мужчин, сверкавших свежими повязками, собрались у края деревни, тихо что-то обсуждая.

Из-за поворота выкатился грузовик и, осветив фарами ограду поселка, быстро въехал прямо на деревенскую площадь. Из кабины выбрался приятель Алексея и, перекинувшись парой слов с бойцами, решительно направился прямо к Васильеву. Удивленный профессор смотрел на подходившего доктора со все возрастающим напряжением. Его удивило то, что доктор приехал один, хотя ушли они вместе с Алексеем.

Приблизившись, доктор поздоровался с профессором коротким кивком головы и, не размениваясь на детали, сразу перешел к делу.

– Вы надо собрать ваш людь и ехать с мной.

– Куда? – растерянно спросил Васильев, с трудом разобрав его тарабарщину.

– Аэродром. Вам Алексей ждать вас там. Мы найти самолет, чтобы везти вас домой. Соберите ваш людь.