В который раз за этот бесконечно долгий вечер я потеряла счет минутам и утратила связь с реальностью. Когда на меня обрушилась дикая, выворачивающая наизнанку боль, когда разом заболели все кости и мышцы, о существовании которых я даже не подозревала, все остальное стало неважным. Показалось, что вплоть до этого момента я не знала, что такое боль.

Агония. Всеобъемлющая, застилающая глаза, не позволяющая сделать даже малейших вдох. Я не могла ни закричать, ни позвать на помощь – да и смысла звать на помощь не было. Мне предстояло пройти через это самой.

Прежде мне казалось, что я готова к тому, что мне придется испытать, но на деле все оказалось иначе. К такому невозможно подготовится. Такое невозможно вообразить. Я впивалась ногтями в ладони, зарывалась пальцами ног в покрытое илом озерное дно, из-за прокушенной губы в пересохшем рту появился металлический привкус крови.

А луна все висела надо мной – неподвижная и холодная, равнодушная к моим мучениям. Только вода оставалась вязкой и податливой, мягко обнимающей и словно желающей облегчить мою боль… но ей этого не удавалось.

В какой-то момент на смену объявшему меня жару внезапно пришел холод. Мертвенный и потусторонний, замедляющий сердцебиение и студящий кровь.

Окружающие меня тени стали появляться, словно из ниоткуда. Полупрозрачные и темные, подобные призракам, они заключали меня в стремительно сужающееся кольцо, водили вокруг хоровод и тянули ко мне неестественно вытянутые тонкие руки. Достигнув апогея, боль стала постепенно стихать, и я уже могла различать находящиеся со всех сторон лица. Не женские, не мужские, обрамленные длинными спутанными волосами, в которые вплетались ошметки озерной тины. К стойкому запаху водоема примешивалось хорошо знакомое зловоние, но мне удалось от него избавиться – всего-то и потребовалось, что задержать дыхание. Теперь я могла не дышать очень долго… а еще подумалось, что еще немного, и я смогу дышать под водой.

Кажется, я слышала пение. Негромкое, будто бы шелестящее… и завораживающее.

Пугающее и манящее одновременно, приоткрывающее завесу чего-то потустороннего.

Чуть развернувшись, боковым зрением я отметила происходящее на берегу движение. Низших там было гораздо больше чем в воде, и они стремились прорваться дальше, к ведущей в поселок дороге, но что-то их сдерживало… вернее, кто-то. Среди этого вороха уродливых теней стояли отец с сыном, сдерживающие потусторонних тварей. Те тянулись к ним так же, как ко мне, пытались задеть, обдавали ледяным смертельным дыханием, но не могли подобраться слишком близко.

Почему-то подумалось, что пройдет еще совсем немного времени, и им это все-таки удастся, но… Вдруг случилось то, из-за чего я сейчас находилась здесь. То, к чему тоже невозможно было подготовиться и невозможно до конца осознать.

Я менялась.

Менялось мое наполняющееся лунным светом тело, менялось восприятие мира… менялась я вся, превращаясь во что-то иное. В нечеловека.

Как и многие, я всегда считала русалок персонажами детских сказок и позабытых легенд. Разве они могут существовать на самом деле? Разве возможно, что в наш технологичный век в отдаленном от города поселке, в древнем лесном озере реальный человек вдруг станет одной из них? Разве возможно, что этим превратившимся в существо из легенд человеком оказалась я сама?

Вспыхнув в последний раз, боль исчезла. По коже пробежала мелкая, сопровождающаяся легким ознобом дрожь. И в тот же самый момент тянущиеся ко мне низшие вдруг отпрянули, а их шелестящее пение сменилось нечеловеческим пронзительным криком.

Подгоняемые разразившимся ветром, они устремлялись в другой конец пруда и скрывались под водой. Нора притягивала их, засасывала как гигантский пылесос, и уводила туда, откуда они пришли.

Опомнившись, я лихорадочно осмотрелась и среди царящей вокруг суматохи и туманной дымки увидела на берегу черных стражей. И Егор, и его отец тяжело дышали, их лица перепачкала идущая из носа кровь, и они оба были чрезмерно бледны.

Несмотря на творящееся вокруг безумие, я не хотела выходить из воды. Чувствуя ее как продолжение себя, я желала оставаться в озере как можно дольше. Нырять, лежать на илистом дне и смотреть на круглый лунный диск… но поддаться этому соблазну я себе не позволила.

Вопреки ожиданиям, после превращения я чувствовала себя бодрой и полной сил. Если не считать тяжести в ногах, как после долгого бега, мое самочувствие было прекрасным. И я собралась выйти на берег к Егору, когда передо мной, прямо из воды вдруг показалась девочка.

– Поплавай со мной… – теперь ее слова обрели новый смысл.

Я не могла отказать ей в этом. Не могла проигнорировать эту просьбу. Хотя не я причинила ей вред, все равно чувствовала за собой вину, и при взгляде на нее горло сдавливал спазм. Несмотря на то, что стала низшей, она была привязана к этому миру и не могла уйти. Сашка прав, она не была плохой. Просто одинокой и напуганной, коротающей долгие года наедине со своим горем. В отличие от меня, ей просто не повезло быть съеденной обитающим в кладовке монстром…

Под водой не было абсолютно темно. Озерная вода оказалась кристально чистой, мелкий мусор осел на дне, и благодаря этому сюда проникал лунный свет. Пересилив себя, я взяла девочку за руку, и мы устремились в том же направлении, что и стремительно проплывающие мимо тени.

Я не раз раздумывала над тем, как в действительности выглядит Нора. Похожа ли она на настоящую нору, или представляет собой что-то вроде портала, какие обычно присутствуют в фантастических фильмах?

Во всех своих предположениях я ошибалась. И, наверное, ошибся бы любой, кто попытался бы ее представить. Потому что внешнего облика Нора не имела. Ее как будто вообще не существовало, и все твари с «реверса» просто исчезали, достигнув определенной точки. Но нет, она была здесь – пусть невидимая для глаз, но зато осязаемая на каком-то другом, нематериальном уровне. От нее веяло холодом и пустотой.

Когда мы приблизились к Норе на расстояние пары метров, внутри меня всколыхнулся страх. К этому моменту в ней исчезли практически все низшие, и я испугалась того, что могу отправиться следом за ними. Но мне было необходимо помочь Нине, отправив ее на ту сторону, и я подплыла еще ближе. А затем, прежде чем успела отпустить ее руку, мимо нас пронеслась еще одна знакомая низшая – та самая, что напала на меня в школьном туалете. Я увидела злобный оскал и стеклянные, будто рыбьи глаза смазанной картинкой, и она исчезла.

– Тебе тоже пора, – забыв, что мы находимся под водой, сказала я.

Но, хлебнув воды, не начала задыхаться и внезапно осознала, что действительно могу свободно дышать. Хотя Егор предупреждал, что так будет, это все равно стало для меня удивительным и трудным для восприятия открытием.

Сейчас у девочки не было глаз – лишь черные провалы. Но, глядя в них, я не испытывала ни страха, ни отвращения, и мне казалось, я вижу в них облегчение. В двух направленных на меня бездонных безднах словно загорелись несколько светлых искр.