Когда мы подошли к моему дому, оказалось, что ребята до сих пор не разошлись – во всяком случае, в гостиной еще горел свет. Я уже собралась открыть калитку, когда боковым зрением внезапно увидела на дороге какое-то движение.

Это было как дежавю, ведь совсем недавно я так же видела бегущего к нам Сашку…

Машинально посмотрев в ту сторону, обнаружила, что к нам приближается тот, кого этой ночью я увидеть точно не ожидала.

Олег.

Причем шел он как-то странно – неровно, пошатываясь, едва не спотыкаясь на каждом шагу и сжимая в руках какую-то палку. Сперва я подумала, что он пьян, но затем меня охватило какое-то неконтролируемое, леденящее душу предчувствие. В этот самый момент при взгляде на него подумалось, что все-таки интуиция черного стража Егора не обманула. И проблемы на сегодня не закончились.

Переглянувшись, мы с Егором двинулись Олегу навстречу и, поравнявшись с ним, увидели, насколько ужасно тот выглядит. От былого лоска не осталось и следа – густые каштановые волосы были спутаны, лицо осунулось, под глазами пролегли глубокие синяки, а кожа сделалась сухой, с отчетливо видимыми шелушениями. То, что я издалека приняла за палку, являлось бейсбольной битой. Кажется, Анжелика как-то упоминала, что он увлекается бейсболом… но зачем он таскает с собой биту среди ночи?

– Помогите, – хрипло проговорил Олег потрескавшимися губами и резко начал оседать на землю.

Егор придержал Олега, не позволив тому упасть, и, подведя к ближайшей, стоящей у соседнего дома скамейке, помог присесть.

– Что случилось? – уровень моего беспокойства и нехорошего предчувствия совершил резкий скачок вверх. – Олег, что с тобой? То есть, мы, конечно, знаем, что ты уже долгое время болеешь, но…

– Это все она, – его устремляющийся в никуда взгляд был затравленным и замутненным. – Она пугает меня…

– Кто? – напряженно спросил Егор.

Словно очнувшись, Олег поочередно на нас посмотрел и уже более осмысленно, но словно через силу ответил:

– Оля. С ней что-то не так…

А ведь он говорил об этом не в первый раз. Еще когда мы с ним возвращались домой после Хэллоуина, Олег упоминал, что его сестра за последнее время сильно изменилась, но я не придала этому значения.

Перед моим мысленным взором как по щелчку пальцев промелькнуло обрамленное развевающимися под водой кудрями лицо и застывшие глаза… мертвые глаза. После я решила, что это была вызванная кем-то из низших галлюцинация. Ведь Егор говорил, что низшие могут намеренно провоцировать людей, чтобы вызывать у них сильные негативные эмоции. Но что, если я ошиблась? Что, если на той памятной вечеринке Оля действительно… умерла? И ее место заняла принявшая знакомый облик потусторонняя тварь?

Нет, звучит как бред… разве такое возможно?

Егор к словам Олега равнодушным тоже не остался. Я буквально физически ощущала исходящие от него волны все усиливающегося напряжения, которое передавалось и мне.

– Что именно она делает? – Егор прекрасно владел собой, и его голос прозвучал ровно.

Олег неопределенно повел плечами:

– Сложно объяснить. Она просто какая-то… другая. Иногда долго смотрит в упор и улыбается, ничего не говоря. А ночью приходит и нависает надо мной, и я не могу пошевелиться. Не хочу открывать глаза, но все равно каждый раз открываю и вижу над собой ее лицо… такое знакомое, но как будто чужое. И духи… моя сестра никогда не пользовалась таким тяжелым парфюмом. Он слишком резкий и сильный. Каждый раз, когда чувствую его, меня начинает мутить…

Я оцепенела. Весь этот рассказ звучал и без того жутко, а фраза про духи заставила меня невольно вздрогнуть. Я тоже не раз отмечала тянущийся за Олей шлейф сильного парфюма, но не заостряла на этом внимания. А сейчас вдруг подумалось, что дело могло быть не в самих духах, а в запахе, который они маскировали – том самом, горько-сладком, тошнотворном… запахе низших.

Пока все эти мысли стремительно проносились у меня в голове, Егор быстро осматривал Олега – причем, осматривал буквально. Он смотрел на его ладони, заглядывал в лицо и даже считал пульс, чем привел того в легкое недоумение. Легкое – потому что, кажется, заторможенность и страх притупили в нем все остальные чувства.

Закончив беглый осмотр, Егор шумно выдохнул и процедил ругательство сквозь сцепленные зубы. Это был плохой знак, поскольку ругался Егор крайне редко.

– Он иссушен, – вслед за осмотром последовало утверждение.

– Что? – не поняла я.

– Она пила его! Черт! – выдержка Егора дала заметную трещину. – Сильнейшая низшая ходила прямо у меня под носом, а я не заметил!

– В каком смысле низшая? – взволнованно переспросила я. – Она завладела телом Оли, или приняла ее облик?

Олег, переводящий с меня на Егора ошарашенный и внезапно прояснившийся взгляд, удивился:

– О чем вы вообще?

– Нужно ее найти, – проигнорировал вопрос Егор. – Сейчас ведь полнолуние, а она, судя по всему, не прошла сквозь Нору!

По своей неизменной привычке сжав кулаки, он обратился к Олегу:

– Когда ты видел ее в последний раз?

– Около получаса назад, – Олег едва заметно поежился. – Она снова пришла ко мне, когда я спал. Потом ей позвонила Алиса и, кажется, Оля собиралась идти к тебе, Марина…

Не сговариваясь, мы с Егором синхронно посмотрели на мой дом, и в этот самый момент из калитки вышли двое. Ни Алисы, ни тем более Оли среди них, к сожалению, не было. Это были Анжелика с Ником.

– О, вернулись наконец-то! – Анжелика явно была не в духе. – Все уже по домам разошлись, мы вот последними остались. Ждали вас, ждали…о! – воскликнула она, заметив Олега. – Оля же говорила, что тебе хуже стало…

– Оля?! – мы с Егором снова отреагировали синхронно. – Вы ее видели? Где она?

Анжелика помрачнела еще больше.

– С Киром ушла ваша Оля. А он за ней как теленок на веревочке по первому зову пошел, – буркнула она, скривившись. – Минут пятнадцать назад. Куда они двинули – без понятия.

Не успела я выдать весь охвативший меня ужас, как перед мысленным взором в очередной раз за эту ночь промелькнул образ луны. Моя связь с лесным озером все еще была очень сильна, а значит – и со всеми прудами, неотрывно с ним связанными. Вода говорила со мной, звала, показывала… и я видела то же, что она. Слышала то же, что она.

Небольшой, заросший тиной пруд. Старая, полуразвалившаяся и почти затонувшая лодка из прогнивших досок. Два растущих напротив дерева, тянущихся друг к другу голыми почерневшими ветвями…

И тут же вспомнилась фраза, вскользь брошенная Галкой после гибели рабочего:

«Я своими ушами слышала, как от Дубков пение доносилось…»

– Дубки! – не раздумывая над тем, как ко мне пришло такое озарение, воскликнула я. – Они там!