«Спасибо…», – прошелестело в моих мыслях, и тонкие холодные пальцы выскользнули из моей руки.

Девочка по имени Нина, умершая много лет назад, наконец, ушла. Я не знала, что находится на «реверсе» и как там все устроено, но хотелось верить, что она обретет покой. И воссоединится с теми, кто при жизни являлся ее семьей.

Когда я вынырнула на поверхность, все озеро покрывали выглянувшие из-под воды белые кувшинки. Кувшинки, раскрывшиеся среди стылого ноября…

– Марина! – встретил меня криком Егор, по колено вошедший в воду.

На его бледном лице отражалась такая палитра эмоций, что мне даже заплакать захотелось. И когда только я успела стать такой сентиментальной? Впрочем, еще одной истерики мне не избежать, но она наступит не сейчас, а позднее. Когда я осознаю все, что со мной произошло, и что случившиеся изменения необратимы. Что я теперь – нечеловек.

Обхватив мое лицо руками, Егор судорожно в него всмотрелся. А после буквально просканировал взглядом каждый сантиметр моего тела, желая убедиться, что со мной все в порядке. Когда он, шумно выдохнув от облегчения, крепко меня обнял, я обняла его в ответ и уткнулась носом ему в плечо. Куртка Егора осталась на берегу, а его рубашка промокла насквозь от воды, пота и крови. Но его неизменный запах – запах леса, затмевал все остальные, и я куталась в него, как в теплое одеяло. И отогревалась…

Герман Громов, о присутствии которого я успела забыть, демонстративно прокашлялся.

– Я, конечно, все понимаю, но может уже выйдете из этого чертового озера?

Немного смутившись, я отстранилась от Егора, и мы, держась за руки, вышли на берег. Затем я отошла в сторону и, скрывшись за кустами, переоделась в сухую одежду, которую мы предусмотрительно взяли с собой. Егор тоже переоделся, и настало время возвращаться домой. Откровенно говоря, я была готова оставаться на этом озере всю ночь. Плавать, нырять, любоваться круглой луной и снова плавать, плавать, плавать… это было не человеческое желание, а потребность пока еще необузданной русальей части. Но, к счастью, я давно научилась сдерживать себя и контролировать эмоции, поэтому сумела справиться с собой. В этом мне очень помогло твердое стремление не превратиться в монстра и не стать убийцей, а для этого следовало по максимуму себя ограничивать. Кроме того, Егор с отцом были измотаны, и я знала, что если решу здесь задержаться, то Егор останется вместе со мной. А им обоим требовался отдых.

– Ну, с днем рождения, Марина Балашова, – усмехнувшись, поздравил меня Громов старший, когда я к ним вернулась.

Очевидно, он имел в виду вовсе не мое рождение шестнадцать лет назад, а нынешнее – как русалки.

Не успела я поблагодарить, как он, стерев усмешку, добавил:

– Хотя на самом деле поздравлять здесь не с чем.

– Нора затянулась? – оставив его слова без ответа, я посмотрела на тихую озерную гладь.

– Да, – вместо отца подтвердил Егор. – Неокончательно, но, думаю, надолго.

Герман Громов неопределенно хмыкнул, будто ставил этот факт под сомнение, и кивнул на валяющийся у кустов мотоцикл:

– Если захочешь в очередной раз починить эту рухлядь, о помощи не проси.

Как оказалось, из строя вышел не только мотоцикл, но и мой смартфон. Вообще-то Егор предупреждал, что не нужно его с собой брать, но я бросила его в рюкзак чисто по инерции. Ну и ладно – все равно собиралась покупать новую модель…

Из-за поломки мотоцикла в поселок пришлось идти пешком. Вспомнилось, как однажды мы шли через темный лес с Данилой, и как неприятно и, что греха таить, страшно мне тогда было. Сейчас же страха не было совсем. Благодаря яркой луне, хорошо освещающей дорогу, создавалось ощущение, что сейчас не ночь, а раннее утро. Лес мирно спал, а в рассеянном, стелющемся по земле тумане больше не было ничего жуткого. Влажный, пахнущий мокрым можжевельником и тиной воздух перестал обжигать, и мне дышалось легко… хотя я ловила себя на том, что размеренно дышу скорее по привычке, чем из необходимости.

Егор крепко держал меня за руку, словно боялся, что я могу исчезнуть. Долгое время мы шли молча, но это молчание не было напряженным или неловким. Нам вдвоем было о чем молчать, о чем думать…

Только когда мы преодолели половину пути, Егор нарушил тишину:

– Меньше всего мне хочется тебя расстраивать, но так хорошо, как сейчас, ты себя долго чувствовать не будешь. Первые дни и даже недели после превращения – самые трудные, но мы со всем справимся.

Мне очень понравилось, как прозвучало это «мы». Еще совсем недавно я могла рассчитывать только на себя. Конечно, у меня всегда был понимающий Майкл, но все-таки это – немного другое…

– Спасибо, – я улыбнулась краешками губ. – За все.

Последовала недолгая пауза, которую снова нарушил Егор:

– Тебе удалось провести до Норы ту низшую?

– Да, – поняв, что речь о Нине, кивнула я. – Знаешь, ее ведь убила моя мать… я только недавно это поняла. Наверное, поэтому она так сильно привязалась ко мне и поэтому именно я могла помочь ей уйти.

– Что ж, это действительно многое объясняет. Обычно подобных низших на ту сторону отправляют черные стражи, но она просила о помощи именно тебя. Хотя… возможно, нас с отцом она просто боялась. Все же черные стражи больше склонны уничтожать, чем спасать.

– Вы защищаете простых людей, – заметила я. – Это дорогого стоит. Кстати, я тут еще вот о чем подумала… почему с девочкой смог общаться Сашка? Он ведь не просто ее видел.

– Дети более чувствительны к потустороннему, чем взрослые, – задумчиво произнес Егор. – Скорее всего, он к тому же имеет тонкую психическую организацию. Взять ту же Ингрид – еще до того, как стать русалкой, она тоже видела низших. Или же мы имеем дело с маленьким непроявленным черным стражем… время покажет.

Как-то так получилось, что меня всегда занимали мысли о русалках, и о черных стражах я Егора толком не расспрашивала. А когда еще давно пыталась заводить эту тему, он чаще всего отмалчивался. Но сейчас я знала, что он ответит на любые мои вопросы и уже собралась поинтересоваться, как вообще становятся черными стражами, когда Егор внезапно остановился.

– Что-то не так? – ощутив, как он напрягся, обеспокоилась я.

– Странно, – Егор был явно озадачен. – Ощущение, что где-то неподалеку сильная потусторонняя сущность. Но все низшие ушли…

– Может, ты чувствуешь меня? – полушутливо предположила я.

Он отрицательно качнул головой:

– Нет, здесь другое. Впрочем, ладно… наверное, я просто переутомился.

Он ободряюще мне улыбнулся, но осадок беспокойства после его слов у меня в душе все равно остался. Однако я понимала, что низшие действительно ушли на «реверс», мне удалось благополучно пережить превращение, и в этом отношении все закончилось благополучно. Наверное, во всем правда виноваты усталость и стресс. Все же такое, как этой ночью, испытываешь нечасто…