— Ладно, еще монгольскую не ели, — согласиласьЛенка и ушла.

— О-о-о, — протянул Максим, — клево! Говорят,монголы очень уважают варварский бифштекс!

— Что? — не поняла Нора.

— Берут кусок свежей вырезки, — радостно пояснилприятель, — и засовывают под седло. Часа три скачут, потом вытаскиваютмясо — и ням-ням.

— Прекрати врать! — подскочил я.

— Да вы не волнуйтесь, — вздохнул Макс. — Нугде Лене коня взять? И потом, вы ей не позволите несколько часов скакать!

Лелик тоненько захихикал:

— Весело у вас!

— Да уж, — ответил я, окидывая взглядомразгромленную гостиную, — что правда, то правда! Веселей некуда.

К Регине Глебовне я прибыл голодный и злой. Времени, чтобызаехать в какую-нибудь харчевню и бросить в бунтующий желудок хотя бы парубутербродов, у меня не нашлось. Когда дама распахнула дверь, из глубин ееквартиры донесся такой восхитительный аромат гречневой каши, что я чуть было незастонал, но пришлось мило улыбнуться и спросить:

— Простите за столь бесцеремонный поздний визит, но яимею к вам дело, которое не терпит отлагательства. Вы Регина Глебовна?

— Да.

— Меня зовут Иван Павлович Подушкин, — лучился яулыбкой, — частный детектив.

— Кто? — изумилась хозяйка.

— Специалист, нанятый, чтобы распутать преступление,перед которым спасовала милиция.

— Вроде Ниро Вульфа? — неожиданно спросила РегинаГлебовна.

Настал мой черед удивляться. Надо же, она читала РексаСтаута!

— Скорей меня можно сравнить с Арчи Гудвином, —подхватил я тему.

Регина Глебовна посторонилась.

— Входите, а где ваш Ниро?

— Как и положено, сидит дома, он не любит выходить изквартиры, — охотно включился я в игру и начал расшнуровывать ботинки.

— Можете пройти так, — разрешила хозяйка.

— Нет-нет, нельзя топать в уличной обуви по чистымполам.

— Арчи не снимал туфли, — улыбнулась РегинаГлебовна.

— У нас разное воспитание, — не растерялся я.

— Очень хорошие романы писал Рекс Стаут, — кивнулаголовой Регина Глебовна, — я даю их студентам вместо домашнего чтения.Проходите сюда.

Она толкнула дверь, и я очутился в небольшой комнате,забитой книгами и иконами. На одной стене плотно стояли стеллажи с изданиями наанглийском языке, с другой сурово смотрели лики святых. Кое-где горели лампадыи пахло чем-то непонятным. Еще тут обнаружился письменный стол, заваленныйбумагами, узкая кушетка, покрытая клетчатым пледом, два кресла и торшер. РегинаГлебовна дернула за веревочку, свисавшую из-под абажура, села у стола испокойно произнесла:

— Слушаю вас.

Ее лицо осталось в тени. Мне пришлось сесть в другое кресло,и я оказался в круге яркого света.

— Говорите, — велела хозяйка, — внимательновас слушаю.

Ощущая себя студентом, сдающим зачет, я начал рассказ.

Регина Глебовна слушала молча, не перебивая, она не задалани одного вопроса до тех пор, пока фонтан сведений, выливающихся из меня, неиссяк. Только тогда, когда я произнес фразу: «Собственно говоря, это все», дамапоинтересовалась:

— Значит, если я поняла правильно, вы ищете убийцуБеаты, чтобы освободить из тюрьмы Софью Михайловну Чуеву?

Я кивнул:

— Именно так. Мы полагаем, что она никак не могласовершить преступление, это не в ее стиле.

— Кто знает, какие демоны таятся у человека вдуше, — пробормотала профессор. — А ко мне вы пришли, потому чтодумаете, будто убийца кроется в окружении Быстровой? Вы подозреваете меня?

— Конечно, нет. Просто я решил, что вы знаете о Беатемного интересного!

Регина Глебовна молча уставилась на иконы, губы еезашевелились, скорей всего, она молилась. Я молча ждал развития событий.Наконец хозяйка вздохнула:

— Вы пришли по адресу. Мне хотелось убить эту девушку,но я этого не сделала, хотя, признаюсь, был момент… был… Но я не убивала! Неубивала!!!

Она снова зашевелила губами.

Мне стало душно, в этой комнате, казалось, совсемотсутствовал кислород: форточка закрыта, в воздухе висит странный запах, непротивный, но въедливый.

— Надеюсь, господь простит меня, — пробормоталаРегина Глебовна, — человек слаб, а создатель великодушен.

Она замолчала, потом добавила:

— Вот, все старалась вычеркнуть ее из памяти, проявитьхристианские чувства, а не получается! Впрочем, справедливостьвосторжествовала! Вадим мертв, но и Беата на кладбище!

— Кто такой Вадим?

Регина Глебовна повернула ко мне удивленное лицо.

— Вы не знаете?

— Нет.

— Тогда почему приехали сюда?

Мне пришлось рассказывать про Аллу Семеновну.

Регина Глебовна вновь уставилась на лики, потомперекрестилась и протянула:

— Значит, вам ничего не известно о нас?

— Нет.

— Знаете мою фамилию?

— Алла Семеновна сказала, что вы бабушка КостиХаустова.

— Правильно. Это сын моей дочери, и он, естественно,носит фамилию своего отца, а я — Быстрова, и Вадим, мой несчастный сын, тожебыл Быстров.

— Погодите, — растерялся я, — значит, он…

— Муж Беаты.

— Но я слышал вроде бы какое-то другое имя.

— Дмитрий Быстров?

— Вот-вот.

— Все правильно, в паспорте записано это имя, но домамы звали его Вадим. Он был удивительным мальчиком, талантливым, умницей,подающим большие надежды ученым, но, к сожалению, при остром уме имел более чемслабое здоровье. Впрочем, если бы не Беата, Вадим мог бы спокойно жить и жить.Это она… Хорошо, слушайте, клянусь, что не скажу ни слова лжи, только правду!