– Ладно, теперь нас ждет ущербный ужин по случаю выпускного, – объявила Лидия, – за который заплачу я: чтобы он был еще более ущербным.

– Нет уж, извини. – Дилл достал из бумажника хрустящую пятидесятидолларовую купюру.

– Это с конкурса талантов?

– Да.

– Чувак, вывезти девушку в город на свои гонорары рок-звезды – самая не ущербная вещь на свете.

– Похоже, я даже ущербный выпускной нормально провести не могу, вот насколько я ущербен, – произнес Дилл беззаботно.

Они ехали в Куквилл около получаса. По дороге слушали диск с позитивными аффирмациями. Лидия поймала себя на мысли, что ей на самом деле нравится это слушать: так легко у нее было на душе. А еще ей действительно нравилось то, какими голодными глазами посматривает на нее Дилл. Она и сама, вероятно, бросила на него несколько вожделенных взглядов.

– Куда едем? – спросил Дилл.

– В Cracker Barrel.

– Но я же люблю Cracker Barrel.

– Знаю. Тут я немного схитрила. Технически самым ущербным был бы Krystal, a на втором месте в этом рейтинге – Waffle House. Но ты же помнишь? Мы настолько ущербны, что не можем даже ущербный выпускной провести как полагается, поэтому будем есть приличную еду.

Подумав о Krystal, Лидия вспомнила о Трэвисе. Без него все как-то не так.

Войдя, они обратили на себя немало взглядов. Лидия тряхнула волосами и быстро протопала мимо зевак. Их официантку, степенную грузноватую женщину, не смутили ни их наряды, ни внимание, которое они к себе привлекали.

– Как чудесно вы смотритесь, нарядились. У вас сегодня выпускной?

– Да, мэм, – ответила Лидия с подчеркнутым южным акцентом. Она берегла его для особых случаев.

Официантка наклонилась к ним.

– Что ж, в этот важный для вас вечер я уж как следует о вас позабочусь.

Пока они дожидались своего диетического спрайта (по мнению Лидии, это самый ущербный из всех напитков), Дилл играл на столе в «колышки». Он уже почти завершил игру, когда Лидия протянула руку и небрежно сбросила колышки со стола. Они рассыпались по полу.

– Прости, Дилл, – сказала Лидия, пока он ползал на четвереньках и собирал колышки. – Выиграть в «колышки» из Cracker Barrel вовсе не ущербно. Это торжество человеческого духа. Брось. Ты же сам все это придумал.

Официантка вернулась с диетическим спрайтом.

– Вы определились?

– Да, – ответила Лидия. – Мне жареные куриные желудочки, черничные блинчики с шариком ванильного мороженого, кусок торта с шоколадной помадкой и кока-колой, тоже с ванильным мороженым сверху.

Дилл начал было:

– А мне, пожалуйста…

– Ему то же самое, что и мне.

Официантка перевела взгляд с Дилла на Лидию и обратно.

– Мне то же, что и ей, – произнес Дилл с видом смирения на лице.

Официантка бросила на Лидию восхищенный взгляд.

– Да, мэм. Уже несу. – Она поспешила уйти.

– Посмотри мне в глаза и скажи, что заказанная мной еда – объективно не самая ущербная на свете, – заявила Лидия.

– А что если попросить положить шарик мороженого на куриные желудочки?

– Ага, но тогда это будет уже не просто еда, тут мы вступим на территорию перформанса. Что вовсе не ущербно. Спасибо за идею, но прошу тебя, сегодня делай так, как я говорю.

– Вообще-то это придумал я.

– Мне все равно.

– Понял. – Дилл сделал глоток газировки и показал на один из портретов на стене. – Ты когда-нибудь задумывалась о том, сколько фотографий умерших висит на стенах Cracker Barrel?

– А вдруг если фотографию человека вешают в Cracker Barrel, то его призрак вынужден обитать здесь вечно?

– Нам нужно пронести сюда портрет Трэвиса в рамке и повесить на стену на всякий случай, – сказал Дилл. – Мне кажется, Трэвис был бы рад обитать в Cracker Barrel.

Они с Лидией рассмеялись. Она ощутила резкий, но непродолжительный приступ боли, и произнесла:

– Я скучаю по Трэвису. Жаль, что его здесь нет.

Дилл опустил глаза и стал вертеть в пальцах колышки, внезапно погрустнев.

– Он сегодня отлично повеселился бы. Пригласил бы Амелию.

– Как думаешь, как он отнесся бы к нашей… нынешней ситуации?

– С одобрением. Я точно знаю. Мы с ним говорили на эту тему. Он пытался убедить меня сделать шаг… ну, до того, как он… – Дилл умолк.

Лидия заплакала. Слезы покатились по ее щекам. Не только из-за Трэвиса. Да, в основном из-за него. Но и из-за Дилла тоже. Особенно из-за предстоящей разлуки с ним. И даже немного из-за того, что в Нью-Йорке не было Cracker Barrel. Я просто не могла провести этот вечер нормально. Я в полном раздрае, даже несмотря на всю эту шутливую затею.

Она протянула руку. Дилл взял ее и тоже заплакал. В этот момент подошла официантка с их заказом.

Она с беспокойством посмотрела на них.

– Вы в порядке? Все хорошо?

– Да, мэм, – ответила Лидия, осторожно вытирая глаза безымянными пальцами и стараясь не ткнуть себе в лицо накладными ногтями. – Это из-за того, что у нас ничего не выходит с колышками, а мы очень ранимые в эмоциональном плане.

– Ну, дорогая, я еще не видела, чтобы эта игра кого-то так расстраивала. Может, отвлечетесь ненадолго, если вам так плохо, ладно?

Лидия шмыгнула носом и засмеялась.

– В свой выпускной мы сидим и плачем в Cracker Barrel, в Куквилле, штат Теннесси. Я бы сказал, что мы постигаем азы ущербности, – произнес Дилл после того, как официантка удалилась.

Лидия вытерла нос салфеткой.

– Давай сделаем селфи, пока у нас еще такой вид, как будто мы плачем.

– Хорошо, что погода сегодня не подвела, – заявила Лидия, когда они подъехали к ее дому.

– Боюсь спрашивать, – сказал Дилл.

Лидия посмотрела на него с озорной улыбкой, которую Дилл так хорошо знал.

– Тебе и спрашивать не нужно. Сам все увидишь.

Она открыла входную дверь.

– Пап! Вези сюда лимузин.

– Милая, – отозвался он, – ты уверена?

– Ущербный выпускной.

Он вздохнул.

– Нам пора на танцы. Давай же.

– Милая, послушай, я вас отвезу. Попросить папу отвезти тебя на выпускной – это весьма ущербно. Я надену какой-нибудь дурацкий наряд.

– А что, есть и не дурацкие? Говорю тебе, вези лимузин.

Доктор Бланкеншип покачал головой и скрылся за углом. Вернулся он со скрипящим, ржавым горным велосипедом фирмы Huffy, купленным в магазине подержанных вещей.