быть 10 миллионов серверов, не меньше. Ашманов проблему с заработками обрисовывает точно.[292] Я согласен с тем, что «лопатинские» искали способ как можно быстрее выскочить, ничего не вкладывая.

Но рискнём предположить, что в неудаче носиковского президентства сыграли роль не только объективные факторы, но и объяснимые порой только в рамках особой носиковской логики субъективные менеджерские решения. Самое яркое из которых — сразу же назначить на ключевую должность директора по продажам рекламы «Рамблера» (ту самую, которая, по его наблюдению, пустовала полгода) 22-летнюю выпускницу факультета экономики и права Педагогического университета Анну Кронгауз.

[Это вызвало] колоссальную неприязнь. Юность вызывала дикое раздражение. Отсутствие индустриального опыта.

По сути, это были глаза Носика, рука Антона. Нечто вроде референта. Она была согласна на всё, что говорил Антон.

Антон Борисович мне сказал тогда по-простому: на деньгах должен сидеть еврей. И неважно, сколько ему лет.

Так видел ситуацию Леонид Делицин, близко и хорошо знавший Антона. Что же говорить о других?

Вторым пунктом «эстетических разногласий» богемного Носика — как с пришедшими вместе с Крюковым и Ашмановым выходцами из советской инженерской шляхты, так и с американскими (и американизированными) представителями «FMCG» — стала прямо перенесённая им из «Ленты», «Газеты» и далее вплоть до израильских «Вестей» специфическая «корпоративная культура», беспрерывное курение на рабочем месте и постоянные посиделки там же с коньяком, затягивающиеся порой до глубокой ночи и приобретающие немалый размах.

Много курил, пил коньяк и проповедовал свои идеи,

— лаконично описывает Васильев стандартный рабочий процесс Антона Борисовича.

В памяти Алексея Беляева ярко запечатлелся трагический момент захвата «Норд-Оста» (октябрь 2002 года):

Я помню, мы тогда долго сидели с ним и с «Клавой» (Варваниным). Если не ошибаюсь, 0,7 коньячка мы на троих там уговорили. Для меня это было не то чтобы многовато, но в самый раз, — а для них это была разминка.

Однако, по свидетельству Ольги Бруковской, Антон в те же дни не раз ездил в пресс-центр, организованный в соседнем с «Норд-Остом» детском саду, и помогал наладить распространение информации.

Игорь Ашманов в своей «Жизни внутри пузыря» завуалированно, но усиленно намекает не только на сомнительные с точки зрения корпоративной этики действия Носика в «Рамблере», но и на форменные оргии, якобы происходившие в носиковском кабинете — и обойти этот вопрос никак невозможно. Потому что, при всех оговорках о «литературном характере» и «случайном совпадении персонажей с реальными лицами», ашмановский развёрнутый памфлет является важнейшим свидетельством истории Рунета начала нулевых.

Однако же стоит уточнить. Проведённые мною «перекрёстные опросы» участников событий показывают: несмотря на то, что из экспрессивного мемуара Ашманова можно составить представление о нравах и настроениях, царивших внутри «Портала» («Рамблера»), — едва ли стоит доверять без существенной коррекции изложенным в ней фактам. В данном случае мы скорее опять сталкиваемся с ситуацией «гейзенберговской неопределённости» в информационном поле: и Носик, и Ашманов (как и другие заочные участники их «спора») делают формально взаимоисключающие утверждения — но при этом оба оказываются правы.

Игорь Ашманов сопроводил свои «постраничные комментарии» к посланному ему черновику этой главы пространным заключением. Поскольку в этой главе он, с точки зрения сценарного ремесла, выступает фактически антагонистом героя, дадим ему слово для финального монолога:

Антон, конечно, был очень талантливым и ярким человеком, личностью большого калибра, человеком с очень большими возможностями — он мог бы стать большим писателем или блестящим политиком, выдающимся религиозным деятелем или журналистом мирового уровня.

И, на мой взгляд, не реализовал свой потенциал, потому что когда-то выбрал неверную дорожку: лёгкий, широкий путь продажи слов за материальные блага. <…> И сам он это обстоятельство выбора не того пути — прекрасно понимал. <…>

На мой взгляд, это был человек с огромным внутренним конфликтом, драмой, в нём уживались как бы две личности — настоящая, вечная и сиюминутная конъюнктурная, — и это прорывалось наружу. Он был алчным, но не был жадным; он не был злым, но мог сознательно и намеренно творить зло; он был циничным, но лёгким и открытым; он не был честным, но был искренним; он не был верующим, но всё понимал правильно.

«Лента» и «Рамблер», на мой взгляд, были пиком его карьеры, который он, как ни грустно, по сути, продал за чечевичную похлёбку — вложился в эти большие проекты не душой и «впахиванием», а пустыми обещаниями, челночной дипломатией, условными слайдами PowerPoint. И дальше у него как-то всё пошло под уклон. Хотя он был рождён творить великие дела.

* * *

Итак, «каденция»[293] Носика на посту президента «Рамблера» оказалась недолгой. 20 сентября 2001 года «Lenta.Ru» сообщила, что «У „Рамблера“ появился генеральный директор»:

Интернет-холдинг «Рамблер» официально объявил о перестановках, произошедших в руководстве компании. <…> введена ранее не существовавшая должность генерального директора, которую занял Юрий Лопатинский — руководитель банка «FMCG», одного из акционеров холдинга. Антон Носик остаётся в руководстве компании на посту президента по развитию и будет заниматься новыми проектами «Рамблера».[294]

Антон держал удар. «Новые визитки печатать не собираюсь!» — заявил он накануне.

Но давалось ему это тяжело. Начало сентября он провёл в больнице, и писал оттуда в жж-шном «подзамке» необычно грустные, даже депрессивные посты, полные нетипичной для Антона мизантропии и самоумаления. Отчасти, вероятно, вызванные причинами медицинскими и личными, но преимущественно всё-таки профессиональными.

Номинальной была должность президента по развитию или же нет, Носик исправно сохранял декорум — так, через год, в ноябре 2002 года, в интервью с Шаулем Резником он начинает как раз с развёрнутого описания своих планов как президента по развитию «Рамблера».[295]

Однако до какой степени всё это было условно, хорошо показывает расплывчатый ответ Миндер на моё недоумение: когда же всё-таки Носик ушёл с поста президента по развитию «Рамблера»?

Помню, что Ира Гофман, когда её назначили гендиром — выводить холдинг на IPO, в какой-то момент пришла ко мне и спросила, почему Антон Носик даёт интервью, где представляется вице-президентом «Рамблера», в котором вообще-то не работает. Должность точно не помню, но суть в том, что, видимо, они не закончили с ним формальных отношений через несколько лет после того, как он там не появлялся. Думаю, что они это разрулили в 2004-м, когда формально уволили его из главредов «Lenta.Ru». Может, тогда же и из «Рамблера»?

Ирина Гофман стала генеральным директором «Рамблера» 1 октября 2004 года.[296] Носика действительно к тому времени давно уже