не потерять решительный настрой. Достигнув же, он не удостоил трупы и одним взглядом, сразу коснувшись плиты.

И тогда мир исчез.

* * *

— Дорогой, тебе принести ещё попкорна? — ласково спросила Льва его жена.

Они оба одетые лежали под теплым, тяжелым одеялом, смотря на стену, на которой была установлена огромная плазма, где играл их любимый фильм.

За окном особняка шёл сильный снег и отчаянно ревела метель, но внутри дома было тепло, а с укрывшим их одеялом тем более. В стороне тихо потрескивал камин, а на руке лежала приятная тяжесть любимой женщины, с которой ты бы хотел провести всю свою жизнь.

— Нет, любимая, — Лев наклонился, и жена ответила на его поцелуй своим. — Я возьму немного у тебя.

— Ты всегда так делаешь, — надулась та, но маленькая улыбка в уголках её рта, подсказывала, что она не всерьёз. — В последний раз.

— Конечно, любимая.

— Папа! Мама! — два маленьких ребёнка, лет шести, смеясь, выбежали из двери и споро залезли на кровать. Белокурые мальчик и девочка счастливо протягивали маленькие ручки к своим родителям. — А можно нам тоже посмотреть с вами фильм⁈

— Конечно, — улыбнулась жена, раскрывая одеяло. — Места ещё много!

— Ура! — со счастливым писком дети кинулись под бок родителей, обняв и доверчиво к ним прижавшись.

За окном бушевала вьюга, но в этом доме было тепло, но не только от камина.

Семейное тепло, доверие и радость омывали Думова, давая ему абсолютное и щемящее в груди счастье.

Разве не этого он всегда хотел? Не к этому ли он шёл всю свою жизнь? Зачем желать чего-то ещё?

Внезапно какая-то мелочь заставила Льва чуть поморщиться. На мгновение ему показалось, что его что-то кольнуло.

Он попытался забыть, но не тут-то было, какое-то странное ощущение нарастало и омывающий Льва комфорт начал стремительно отступать.

«Красивый у меня особняк?» — мелькнула мысль: «Но почему только один? Одного мало. Нужно минимум два… или три… А почему я вообще должен себя ограничивать⁈»

Злость хлестнула по чувствам Льва и он сам не заметил, как начал скрипеть зубами.

«Семейное счастье хорошо, но какого черта — это всё чего я хочу⁈ Я хочу большего! Я хочу денег, успеха!..» — заснувшая было драконья часть Льва проснулась и требовала всё большего.

Не понимание же происходящего его отчаянно злило.

С каждым новым «хочу» реальность вокруг Льва содрогалась и трескалась. По лицам его жены и детей прошли трещины, чтобы с хрустом лопнуть и осыпаться, увлекая за собой и ругающегося Льва.

— Испытание амбиций пройдено. — озвучил очевидное тихий голос.

* * *

Страшный гул прошелся по всей пещере. Камень трескался и по нему шли змеящиеся трещины. От подземных толчков лежащие в пещере сокровища тихо звенели, но перетаскивающему их Льву было плевать.

Словно заведенный Думов хватал валяющееся повсюду золото, украшения и драгоценные камни, после чего запихивал их в мешок и выносил наружу.

Он знал, что скоро эта пещера рухнет, но он обязан был забрать с собой как можно больше сокровищ.

Сама мысль о потере стольких ценностей была просто немыслима. И Льва ничуть не заботил уже ходящих ходуном потолок.

Драконья жадность показала свой оскал и Думов полностью потерял голову. Перед его горящими глазами были лишь ценности, а весь мир мог и подождать.

Вот только Лев был отнюдь не простым драконом. Многие месяцы он тренировал свою волю, дабы суметь в нужный момент бороться с жадностью.

Но даже не это заставило Льва в какой-то момент остановиться и поднять голову к потолку пещеры.

Человеческая часть Думова тоже была очарована сокровищами, но она отчаянно кричала драконьей, что если они умрут, то вообще никаких сокровищ больше не будет.

И как бы Льву не была противна эта мысль, он должен был бросить оставшиеся ценности.

Медленно и неуклюже он развернулся и побрел прочь из пещеры. Позади слышался страшный гул падающего камня и дробящихся сокровищ, но Думов отказался обернуться.

В тот момент, когда его лапа перешагнула порог пещеры. Вытащенные им сокровища треснули и поглотили его с головой.

— Проверка жадности пройдена.

* * *

Лев выдохнул пламя и целый город оказался залит огнём. Горели и рушились дома, плавился камень и по улицам текла лава. Воины и маги гибнущего города отстреливались, но несокрушимая чешуя Льва даже не замечала их усилий.

Он был столь огромен, что буквально возвышался над городом, смотря на копошащихся у него под лапами букашек. Его забавляло их упорство.

Тем временем к городу подошла пришедшая ему на помощь армия и Лев расхохотался, заставив букашек схватиться за кровоточащие уши.

Взмахнув крыльями, он создал ураган, что подхватил кричащие фигурки и телеги с фуражом. Падая, они разбивались насмерть,

«Как они смеют противиться мне⁈» — насмехался Лев: «Разве они не видят, что я неостановим⁈ Ничто в мироздании не сможет нанести мне вред!»

Картины сражений, городов и миров менялись один за другим, но наносимый Думовым хаос и разрушения лишь росли. Если поначалу он уничтожал небольшие городки, то под конец это были тянущиеся до горизонта мегаполисы.

Тысячи рас и видов познали его ярость. Он выдыхал пламя на планетах и на их орбитах, его огонь летел по космосу и сжигал флоты тех, кто смел бросить ему вызов.

Однако чем дольше Лев продолжал свой поход, тем неуверенней он себя чувствовал.

Человеческая часть Думова не могла понять, почему он стал таким сильным? Почему его противники не могли нанести ему никакого вреда? Потому что он был драконом?

Возможно, для обычных драконов это было достаточно, но Лев был не обычным.

Стоило Думову остановиться и прекратить сражение, как очередное поле боя треснуло и Лев исчез.

— Проверка высокомерия пройдена.

* * *

Драконы всегда любили поесть, а их улучшенные вкусовые рецепты были как благом, так и проклятьем. Немало драконов начав, навсегда погружались в блаженство чревоугодия.

Так и лежащий на львиных шкурах Лев с удовольствием пожирал одно за другим блюда, что ему подносили слуги.

Жаренные, истекающие соком быки, пышущие жаром молочные поросята, запеченные в глине фазаны и великолепные шампуры шашлыков — каждое следующее блюдо было вкуснее предыдущего, от чего скорость поедания Льва лишь ускорялась.

Окружающие запахи дурманили разум и чувства, погружая Льва в бесконечный круговорот еды.

Постепенно блюда становились всё больше элитарными и необычными, стремясь удовлетворить всё растущие пожелания «едока».

Но вечно подобное продолжаться не могло и ко Льву занесли последнее блюдо.

Затуманенные глаза Думова уставились на последнее яство и отстранённо он отметил, что узнал блюдо.

Прямо перед ним лежала цельно запеченная Латунная. С его сестры частично сняли шкуру и обнажили истекающее соусом мясо. На обрубленные же лапы мило надели беленькие папильоты.

Мечущийся разум Льва содрогнулся, но