– Тафик? – Риз почему-то удивился тому, что увидел котенка, даже глаза протер.

Он тут же нахмурился, потому что слово «Тафик» произнеслось у него каким-то совершенно дурацким тоном, и подумал: «Как он мне осточертел! Сейчас я его тоже вместе с тюбом…»

Дюшка так удивился, увидев шкаф с Тафанаилом, что немедля протер глаза и посмотрел в угол клетки еще раз. Разумеется, ни шкафа, ни котенка там не было. Перед ним, закатив глаза, лежал Кешка. Дюшка нахмурился, неожиданно для себя пробормотал: «Как он мне осточертел! Сейчас я его тоже…» – и тут его словно ведром холодной воды окатило. Он понял, что Кешка умер и что виноват в этом он, Дюшка. Может, морковка, взятая из желтого холодильника, Кешке не подходила?

– Я не хотел тебя убивать, не хотел! – закричал Дюшка, бросаясь к Кешке и тщетно пытаясь его расшевелить. – Очнись, пожалуйста! Скажи, что ты просто спишь. Ну скажи… Ты же просто спишь, правда?

Дюшка обнимал слоникотюба и чувствовал, что с ним происходит нечто странное. Вместо тюба, пола и прочей привычной обстановки он видел совсем другую комнату, похожую на лабораторию, со шкафом, на котором сидел перепуганный Тафик, и другими незнакомыми предметами. Это видение было отчетливым, но зыбким, оно словно пузырилось, словно находилось тут и не тут, одновременно рядом и где-то далеко. Оттуда издалека тянулось что-то вроде прочной черной нитки, причем в пузырящемся пространстве нить переставала быть нитью, превращаясь в нечто невероятное…

Кроме того, Дюшка видел Ризи, видел со стороны и одновременно его глазами, причем глазами друга он видел самого себя. И сам себе казался нелепым и жалким.

– Я не хотел тебя убивать, не хотел! – кричал Дюшка, сам кричал, сам видел себя со стороны, был одновременно собой и кем-то еще, и этот кто-то, кажется, был Ризи.

Внезапно он (только он не понял, который он – который Дюшка или который Ризи) стал… выдавливать что-то из своей руки. Что-то черное. Это было ужасно! Это было так ужасно, что лучше было умереть. Он (так и не понимая, который он – Дюшка или Ризи) перестал обнимать погибшего тюба, упал на пол и умер.

Диди. То, что мы можем видеть, как инфи-нити и пузыри, на самом деле – псевдоквантовые сферы. Некоторое представление об истинной конфигурации этих многомерных сфер дают картинки, которые можно найти в Интернете, если набрать в поисковике «пространства Калаби-Яу».

Ирочка Слунс оторвалась от любимого компьютера, въехала в то, что тюб сдох, а недоразвитый клоненок окончательно спятил, и стремглав бросилась к клетке принимать меры. Успела вовремя. Ее подопечный валялся без сознания и не дышал. Рядом кверху лапами валялся слоникотюб и тоже не дышал.

– Померли! Оба померли! – всплеснула четырьмя руками Ирочка. – И хрюкать нельзя, Майкл меня прибьет. Что делать? Что делать?

Пришлось делать искусственное дыхание. Через минуту Дюшка вздохнул. Фу-у-ух!

Майкл Кэшлоу, а также наблюдающие за всем происходящим Пушкин с Лермонтовым не въехали, куда и каким образом исчезла Верунька. Но они увидели, что объект Клю бросился на пол с криками: «Я не хотел тебя убивать» и «Очнись, пожалуйста» – и тоже поспешили принять меры.

Ирочка засунула Дюшку в постель, пустив в его защитную климатическую камеру дозу снотворного газа, и тут же позвонила Майклу. Она очень боялась того, что Майкл разорется и вышвырнет ее вон за такую плохую работу. Но Майкл, на удивление, заявил, что все правильно, все так и должно быть и ничего удивительного в этом нет. Потом он задал Ирочке вопрос, который ее озадачил. Майкл спросил, на месте ли труп Кешки.

– На месте, – ответила она. – Я его не трогала.

– Он целый? – уточнил Майкл.

– Целый, целый, – поспешно успокоила его Ирочка.

– И никуда не исчезал? Даже на мгновение?

Ира Слунс поняла, что у ее работодателя в мозгах явно глисты завелись, ответила как можно спокойнее, что с трупом тюба все в порядке, и положила трубку. Дюшка спать не спал, но угомонился и лежал, глядя в потолок.

Риз поднялся с пола сам, одновременно выкрикивая вслух всякие глупости и мысленно пытаясь понять, что с ним происходит. Он прошел в душ, окруженный конвоем сотрудников, и только там немного успокоился. Словно какая-то его часть (та, которая ревела и бросалась на пол) потихоньку остыла.

«Зачем я дал ему эту морковку?» – подумали одновременно Ризи и Дюшка.

«Какую еще морковку?»

«Из желтого холодильника!»

«Но тут нет никаких желтых холодильников!»

«Все!!! Я сошел с ума!!!»

И настоящий Клюшкин заснул, потому что на обыкновенных людей снотворный газ действует. А ненастоящий – нет, потому что мутантам четвертого порядка по барабану – снотворный газ, веселящий или омолаживающий.

Мысли и чувства настоящего Клюшкина гасли в Ризе долго, травя душу. Они были неприятные и странные. Иногда бывает такое после противного сна. Просыпаешься и думаешь: «Фу, гадость какая!» Потом пытаешься вспомнить, что же тебе снилось. Да вроде бы ничего особенного. Только у Риза Шортэндлонга все это произошло наяву. Риз отлично осознавал, что все мысли в его голове – это его личные мысли, и видения – это только его видения. Но он совершенно не мог понять, откуда они могли у него взяться. Самая основная мысль была острая и глубокая: «Слоникотюбку можно было не убивать, я зря ее убил». Слово «зря» причем не очень подходило, оттенок у мысли был другой, более пронзительный. «Почему зря? – поражался сам себе Ризи. – Она же это заслужила!» В конце концов Ризенгри убедил себя в том, что «зря» – потому что теперь сотрудники института догадаются, что он – не человек. Вторая противная мысль была такая: «Как я мог это сделать? Это ужасно!» Риз решительно не мог понять, почему это так ужасно. «Бредятина! – осадил сам себя Риз. – Стрелять в летящую утку, которая ничего плохого тебе не сделала, – это нормально, а поджарить гадину, которая тебя дерьмом обдала, – ужасно? Я же ее просто дрессировал, а она…» Тут перед Ризом возникла картинка неподвижных, широко открытых глаз Кешки, и он аж подскочил на месте от неожиданности.

Ангелы Дима Чахлык и Рон Э-Ли-Ли-Доу целиком превратились во внимание.

– Или сейчас, или никогда! – с надеждой прошептал Рон.

«Лечиться мне надо!» – подумал Риз и сплюнул от злости.

Меркнущий телепатический мост между Ризом и Дюшкой от этого плевка рассыпался окончательно. Черная инфи-нить, позволяющая изменять свойства пространства, распалась. Мальчишек больше ничего не объединяло.

– Никогда, – с сожалением вздохнул Дима. – На Землю-4 у меня нет никакой надежды.

Рон молча полез за капсулами.