– Ну, наверно, не все. Но кое-что. Будешь кофе с молоком? Тут еще хватит на две чашки.

– Давай.

Повернувшись спиной к Кьеру, я стою у плиты, дожидаясь, пока нагреется молоко и закипит вода в кофеварке, и ломаю голову, нужно ли сказать еще что-то на эту тему.

Руки Кьера ложатся сзади на мою талию, исходящее от него тепло и его неповторимый аромат заставляют меня прикрыть глаза. Не буду я больше ничего говорить или спрашивать. Я и без этого знаю все ответы.

– Я подумал, если у тебя будет настроение, мы могли бы сегодня съездить к одной из бухт. Слышал, погода должна остаться хорошей.

– Хочешь сказать, максимум периодически будет накрапывать дождь? – смеясь, отвечаю я.

– Может, и не только, – бормочет он куда-то мне в шею, а я невольно задерживаю дыхание. И когда чайник начинает тихонько шипеть, у меня сам по себе вырывается вздох. Из-за моей спины Кьер снимает кофейник с конфорки и поровну разливает эспрессо в обе чашки, которые я уже поставила около плиты. Наблюдаю за ним, пока он и молоко наливает сам.

Было бы так легко, так просто представить себе, что для Кьера происходящее между нами – такое же особенное, как для меня. Вообразить, что в этот самый миг что-то зарождается, и выкинуть из головы, что я всего лишь свежая добыча Кьера. Но это наивно.

На какую-то секунду я задумываюсь, а разве не так же наивно верить в то, что я смогу все это пережить без шрамов, а потом даю себе мысленный пинок и иду с Кьером за накрытый к завтраку стол. Ведь я в любой момент могу дернуть стоп-кран.

✦ ✦ ✦

Небо нежно голубое, без единого облачка. Естественно, это не отменяет холодный пронизывающий ветер, из-за которого молния на куртке у меня застегнута едва ли не до самого носа. Но тем не менее я склонна верить Кьеру, что дождь нас все-таки пощадит.

– Бухт здесь несколько, но только в одной мы сегодня сможем выйти на берег, – поясняет он, пока мы раскачиваемся на слабых волнах. – В других понадобится шлюпка или придется плыть самим.

При единственной мысли о том, чтобы снять хотя бы один предмет одежды, у меня идет мороз по коже.

– Но на остальные бухты можно посмотреть с яхты, – договаривает Кьер.

– Отлично звучит, – произношу я. – А вот без плавания сегодня, пожалуй, обойдемся.

– Может быть, завтра.

– В крайнем случае – послезавтра, – отвечаю я на ухмылку Кьера.

Первая же бухта, к которой мы приближаемся, впечатляет меня острыми многометровыми каменными утесами, узкая полоса прибрежной гальки и мелких камушков выглядит такой крохотной под серо-черными скалами, хотя Кьер уверяет, что там достаточно места для большой компании, чтобы расслабиться и провести день на берегу.

– Время от времени здесь видят дельфинов, – замечает он, выруливая обратно в открытое море.

Я пристально вглядываюсь в поверхность воды, но, к сожалению, не обнаруживаю ни одного дельфина.

Следующая бухта менее крупная, но не менее красивая.

– Эта больше подойдет для двоих, – рассказывает Кьер. – Видишь там, вдалеке, нависающие скалы? Не важно, в каком положении будет стоять солнце, там всегда тень. И ты скрыт от посторонних взглядов, если вдруг сюда заплывет другая лодка.

Хотя при этом Кьер не подмигивает и не делает каких-либо еще двусмысленных жестов, я невольно представляю, как он был здесь с другой женщиной. Вероятно, с кем-то вроде Эбигейл. Летом. Практично, если в такой ситуации тебя не видно с первого взгляда.

– В следующей подойдем к берегу.

Я потрясла головой, чтобы отогнать неразумные мысли.

Если сравнивать с предыдущими, третья бухта шире, однако стены скал вздымаются из воды так же величественно, как и на всех остальных прибрежных участках, а быть может, даже выше. Над береговой линией в камне образовались выступы, покрытые коричнево-зелеными, дрожащими на ветру кустиками травы.

Длинный пирс разрезает море – он чуть длиннее, чем на Кэйрахе – и Кьер ведет туда лодку.

– В теплую погоду тут бывает людно, – проговорил он, выпрыгивая на серо-голубые доски и швартуя яхту к одной из свай. – Хотя на самом деле здесь всегда должно стоять не больше трех лодок.

Держась за его руку, я прохожу по дощечке, а потом он сразу же уводит меня за собой.

– Я тебе кое-что покажу.

На большом отдалении от нас дальнейший путь перегорожен обломками камней, и кажется, что огромные валуны тянутся до самого моря. Я следую за Кьером по песочному пляжу к кромке воды, и, пока мы не подошли к ней в плотную, мне непонятно, как мы перелезем на противоположную сторону. И зачем нам в принципе это делать.

– Просто наступай точно туда же, куда наступаю я, – велит Кьер, ставит ногу на узкую выбоину и подтягивается. К тому моменту, как вернусь в Гамбург, я уже стану прекрасной скалолазкой.

– Сможешь?

– Конечно.

Игнорируя его протянутую руку, цепляюсь за камни, чтобы забраться наверх. Они влажные и ледяные, но я слежу за каждым шагом Кьера, чтобы в точности его повторить. Когда мои глаза впервые выхватывают то, что закрывали скалы, я ахаю.

– Ого.

В паре метров от нас, до этого скрытый от моего взгляда, в образовавшийся с ходом времени глубокий водоем вливается водопад, а оттуда множеством струек и ручейков впадает в море.

– Эту часть пляжа всегда занимают первой, – говорит Кьер. – Можно залезть на скалы и с нескольких уступов спрыгивать в озеро, но это не самое безопасное занятие.

– Это великолепно. – Как часто за последние дни и недели я вслух или про себя произносила эту фразу? И не сосчитать.

– Да, действительно. – Он берет меня за руку, и мы вместе спускаемся по камням к пляжу. Подножие утесов прячет из виду пирс и яхту Кьера. Вокруг нас не остается ничего, кроме скал, песка и моря.

– Представь, если бы мы потерпели здесь крушение! – весело кричу я.

Раньше я читала «Робинзона Крузо»[16] и задавалась вопросом, как долго мне удалось бы выживать на необитаемом острове. Скорее всего, примерно неделю, а потом я наверняка наелась бы где-нибудь ядовитых ягод или наступила на хвост аллигатору.

При условии, что не умерла бы в первую же ночь от страха.

Показываю рукой на струящиеся ручейки:

– Благодаря водопаду у нас была бы пресная вода. То есть, самое важное уже есть, – деловито рассуждаю я.

– Там есть пещеры, в которых мы могли бы спать, – поддерживает Кьер мое дурачество.

– О, и мы могли бы приручить обезьян, чтобы они собирали нам фрукты.

– Боюсь, в этом случае ты выбрала неправильное место для крушения.