– Где джин?

– В холодильнике.

– Отлично.

Через пару мгновений передо мной стоит два винных бокала, в которых примерно на ширину ладони джина и по парочке тихо потрескивающих кубиков льда.

– А теперь добавить виноградный сок?

На мой недоверчивый взгляд Кьер отвечает наигранно осуждающим взглядом, потом доливает виноградный сок в бокалы и протягивает один из них мне.

– Прошу.

Мы звонко чокаемся, и я делаю глоток.

Неплохо. Весьма неплохо.

– Я и не думала, что…

А что еще лучше – так это поцелуй Кьера, заставивший меня забыть, что я только что собиралась сказать. Заглянув в его блестящие глаза, я больше всего хочу продолжить с того места, на котором мы недавно остановились этажом выше.

Тем не менее Кьер приседает на корточки перед кухонным шкафчиком и ищет подходящую кастрюлю. Потягивая джин из своего бокала, я смотрю на полоску спины, которая виднеется между поясом его джинсов и задравшейся футболкой: плавные бугорки позвонков, гладкая кожа.

О, небо, Кьер. Поторопись с готовкой.

✦ ✦ ✦

Паста с трюфелями. Кьер подает пасту с трюфелями и островатым сметанным соусом чили. После первого же укуса не сдерживаю восхищенного стона.

– Ты нанят!

– Кем?

– Поваром, разумеется! Твоим маленьким королевством будет… – на самом деле я хотела сказать «эта великолепная кухня», но буквально подавилась этими словами, заметив взгляд Кьера. Как вообще можно… так смотреть? Этот взгляд подразумевает: «Ты и я, мы оба знаем, что ты хочешь оставить меня здесь не из-за моих кулинарных способностей», а если смотреть чуть дольше, то мне удается прочесть и дополнение: «Но буду рад в любое время продемонстрировать тебе свои навыки в том числе и на кухне».

Разорвать зрительный контакт с Кьером мне удается, лишь когда он, широко улыбаясь, опускает глаза, чтобы глотнуть красного вина, которое тоже принес с собой.

За десертом я влюбляюсь в него окончательно. Кьер приготовил тирамису, который попадает прямиком в топ-5 вкуснейших блюд, которые я когда-либо пробовала.

– Он с виски? – восторженно спрашиваю я, опять окуная ложку в крем.

Кьер кивает:

– И с шоколадом.

– А ты бьешь так, чтобы точно в цель, да?

– Если речь идет о чем-то важном.

Он отправляет ложку в рот, и тирамису мгновенно отходит на второй план. Лучше я не буду сообщать ему, что с таким же успехом он мог положить на стол яблоко – маловероятно, что существует афродизиак, который способен пробудить у меня еще более сильное желание дотронуться до него.

К сожалению, тирамису съедается слишком быстро. В нетерпении откладываю ложку в сторону.

– А теперь? Будет фейерверк?

Я знала, что после этого вопроса он посмотрит на меня именно таким взглядом, я знала это. Впрочем, только ради этого я его и задала. У меня в животе зарождается и растет жар.

– Теперь, – отвечает Кьер, – мы помоем посуду. Вместе. Такие вещи укрепляют связь.

Скрещиваю руки на груди и размышляю, стоит ли мне ему намекнуть, что я несколько иначе представляла себе кульминацию такого волнующего ужина. Но тут он перегибается через стол, отодвинув при этом рукой бокалы.

– Или же…

В этот раз его поцелуй имеет вкус виски и шоколада, вина и Кьера. Он поднимает меня со стула и тянет за собой через комнату. По пути на четвертый этаж мы больше спотыкаемся, чем идем, так как ни он, ни я не смотрим под ноги. Чудо, что таким образом нам вообще удается спуститься невредимыми.

Футболка Кьера приземляется на пол еще до того, как мы добираемся до лестничного пролета, а когда он опускает голову и его мягкие волосы касаются моих щек, я вцепляюсь ему в плечи, чувствуя под своими ладонями движения его мускул. Ощущение, которое вызывает кончик его языка в ямке между моими ключицами, доводит меня до безумия… Хотя до безумия меня довело бы практически все, что в это мгновение мог бы сделать Кьер, признаюсь я самой себе, пока он локтем открывает дверь в спальню. В следующий момент он приподнимает меня вверх, я инстинктивно обхватываю его ногами за талию и обвиваю руками его шею. Его руки поддерживают меня снизу за бедра, а я убираю ему волосы со лба. От возбуждения его серебристо-серые глаза сверкают. Он наклоняется вперед, чтобы бережно уложить меня на кровать, и внезапно от спешки не остается и следа. Прикосновения Кьера медленные, изучающие. Его руки скользят по моей талии и наверх, одновременно сдвигая выше мой топ, большие пальцы прослеживают изгибы моей груди. Каждый квадратный сантиметр кожи, к которому притронулся Кьер, тут же требует большего. Я и не осознавала, что такое в принципе возможно, и еще меньше я знала, что могут натворить такие чувства. Однако всего за несколько минут страсть отключает во мне все разумные мысли.

Если я когда-либо по-настоящему и хотела переспать с мужчиной, так это сейчас, но Кьер не торопится. Проходит слишком много времени, пока он стягивает мне топ через голову, а затем – пока мои брюки и нижнее белье также летят на пол. Когда же я, в свою очередь, пытаюсь освободить Кьера от штанов, он ловит меня за запястья и придавливает их слева и справа от моих плеч, а его теплое дыхание, его губы, его язык превращают мою кожу в проводник электричества.

То, что происходит сейчас, – это нечто новое. Это то, что всегда представляешь себе, думая о сексе, но чего не существует в реальности. Я так думала. До этой минуты.

Когда Кьер все-таки отпускает мои запястья, я ощущаю себя такой чувствительной и уязвимой, как никогда прежде за всю свою жизнь. Я смотрю, как он выпрямляется и запускает руку в карман джинсов.

Конечно. В голове вспыхивает размытая мысль: «Естественно, у такого парня, как Кьер, с собой есть презервативы», после чего мой мозг снова замолкает, потому что Кьер аккуратно раздвигает мне ноги. Сейчас, думаю я, сейчас, сейчас, сейчас, и когда наконец чувствую, как он плавно входит в меня, привлекаю его к себе так близко, как это возможно, утыкаюсь лицом в изгиб его шеи и резко втягиваю в себя воздух, поскольку в эту конкретную секунду наши тела просто не могут соединиться еще теснее.

Кьер осторожно начинает двигаться, даже почти слишком осторожно, но не позволяет мне себя подтолкнуть и отвечает на мою попытку подстроиться под его движения, тяжело опустившись на меня сверху, так что у меня просто пропадает возможность что-нибудь ускорить.

Теперь я могу лишь чувствовать и смотреть на него, на его напряженные плечи, грудную клетку, которая поднимается и опускается, его прекрасное лицо, на котором застыло серьезное, почти сосредоточенное выражение. Темные волосы падают ему на лоб, он встречается со мной взглядом, и меня переполняет желание, которое поневоле внушает мне страх.

Было бы лучше, если бы так далеко это не заходило.