Он уже еле сдерживал себя, чтобы не взорваться. Ситуация была нелепой, но отнюдь не комической. На секунду он подумал о том, что, может, ему и впрямь стоит взять предложенный чек — не ради денег, а ради того, чтобы этот мужчина наконец-то от него отвязался и на затянувшемся дурацком инциденте была бы поставлена точка. Однако для этого ему пришлось бы, находясь уже на грани нервного срыва, возвращаться к «мерседесу» и ждать, пока мужчина будет заполнять чек. И одному Богу известно, что за это время могло бы произойти. А потому Штефан сказал:

— Забудьте о том, что вы меня вообще когда-либо видели. Хорошо?

Еще не договорив эти слова, Штефан осознал, что совершил роковую ошибку. Владелец «мерседеса» тут же предпринял два действия: шагнул в лифт и преодолел границу между страхом и агрессивностью.

— Ах ты, гнусный мерзавец! — вскричал он. — Тебе доставляет удовольствие пакостить другим людям, да? Деньги его не интересуют! Так тебе просто нравится смотреть, как другие страдают, да? Но со мной этот номер не пройдет!

Еще до того, как Штефан понял, что, собственно, происходит, владелец «мерседеса» протянул руки и грубо схватил Штефана за отвороты куртки — то ли чтобы встряхнуть его как следует, то ли чтобы стукнуть о заднюю стенку лифта. Мужчина, наверное, сумел бы это сделать: он был выше Штефана и, по-видимому, намного сильнее, а паника и гнев придали ему дополнительные силы. Однако он допустил одну ошибку: грубо схватив Штефана и так его приподняв, что ему пришлось встать на цыпочки, он невольно заставил своего противника посмотреть ему прямо в глаза, и в этот миг — в буквальном смысле этого слова — внутри Штефана все переменилось. Штефан — точнее, даже не Штефан, а таившееся в нем агрессивное существо, явно принадлежащее к миру по ту сторону вращающейся двери, — прочел в глазах этого мужчины вызов и тут же на него отреагировал.

Слегка ошеломленный, но при этом проявляя какое-то почти научное любопытство по поводу того, что же сейчас произойдет, Штефан наблюдал за тем, как его руки сжались в кулаки и резко вскинулись вверх. Ударом предплечий оттолкнув от себя руки противника, Штефан тут же так двинул его плечом в грудь, что сумел не только вышибить воздух из его легких, отчего гневное сопение его противника сменилось судорожным хватанием воздуха ртом, но и отбросил его назад, к дверям лифта. Створки лифта, уже начавшие закрываться, чтобы увезти двоих драчунов на нижний этаж, тут же замерли и затем — как бы нехотя — снова открылись. Но это было еще не все. Действуя как бы не по всей воле — а если точнее, то вопреки ей, — Штефан бросился к противнику и, подняв руки, молниеносно и очень сильно толкнул его обеими руками в грудь. Мужчина удивленно охнул, вылетел из лифта и лихорадочно замахал руками, пытаясь сохранить равновесие и не упасть. Ему это вряд ли удалось бы, если бы он не уперся в стоявший поблизости автомобиль.

— Все, хватит! — заявил Штефан. — Повторяю в последний раз: оставьте меня в покое! Мне нет до вас никакого дела! Лучше убирайтесь отсюда, а то я за себя не ручаюсь!

Двери лифта начали закрываться, однако Штефан понял, что в его столкновении с этим человеком еще не поставлена точка. Неожиданная гневная реакция Штефана ошеломила не только его самого, но и его противника: тот целую секунду стоял неподвижно, с широко раскрытыми от удивления глазами, опершись о так кстати оказавшийся рядом автомобиль, но затем в его глазах вспыхнули огоньки, и Штефан понял, что это не просто отражение света фар: в глазах владельца «мерседеса» снова был вызов. Мужчина не только не собирался уходить отсюда, но и намеревался немедленно броситься в кабину лифта, и на этот раз между ними должна была произойти уже настоящая схватка, в результате которой выяснится, кто же из них…

Нет, не выяснится! Двери лифта наконец-то закрылись буквально за долю секунды до того, как до них добежал владелец «мерседеса». Он хотя и стал что-то гневно кричать, но этот крик доносился уже чуть ли не в десять раз тише, словно бы из той, параллельной действительности, находившейся по другую сторону вращающейся двери.

Закрытый лифт еще пару мгновений стоял на месте. Владелец «мерседеса» вовсю тарабанил кулаками в двери, выкрикивая то ругательства, то какие-то нечленораздельные звуки. Если бы он додумался нажать кнопку лифта, дверь открылась бы и началась бы схватка не на жизнь, а на смерть.

И тут пол под ногами Штефана вздрогнул и кабина лифта пошла вниз.

Напряжение спало, как будто Штефан сбросил поношенную одежду. Он шумно вздохнул и, откинувшись в изнеможении назад, больно ударился затылком и плечами о металлическую заднюю стенку лифта. Это заставило его слегка податься вперед. На смену бурлящему гневу и непреодолимому желанию рвать и метать пришел страх. Руки Штефана так сильно задрожали, что его ногти стали шумно стучать по стенке лифта. Сердце бешено колотилось, а во рту появился неприятный металлический привкус.

О Господи, да что же с ним происходит? Что? Он слышал, как тот здоровый придурок где-то наверху все еще тарабанит в двери лифта, грохоча чуть ли не на весь гараж. Шахта лифта, наверное, усиливала эти звуки, и они были похожи на пулеметные очереди, сопровождаемые такими воплями владельца «мерседеса», как будто его и вправду пронзали пули.

Затаив дыхание, Штефан дождался, когда лифт наконец доехал до нижнего этажа, и стремительно вышел из кабины. Его машина стояла двумя этажами выше, там же, где и автомобиль Роберта. Штефан решил не подниматься на лифте, а бросился гигантскими шагами к двери, которая вела на лестницу, рванул ее и стремительно зашагал вверх по бетонным ступенькам, подгоняемый все нарастающим страхом. Удары и крики прекратились, но это отнюдь не означало, что владелец «мерседеса» наконец угомонился. Что, если он вдруг вынырнет навстречу Штефану из-за поворота лестницы? Или притаится за дверью на два этажа выше, вооружившись монтировкой и с пеной у рта поджидая, когда появится его противник?

Глупости. Несмотря на недавние треволнения, он вполне мог здраво мыслить и понимал, что такого не может быть по той простой причине, что этот человек не знает, на каком именно этаже находится машина Штефана.

Тем не менее он не только не сбавил скорости, но так стремительно проскочил в дверь нужного этажа, что больно ударился о косяк плечом. И в этот момент он решил, что воспользуется БМВ Роберта. Последние метры до автомобиля Штефан преодолел уже бегом.

Он так сильно нервничал, что поначалу даже забыл, что автомобиль Роберта оснащен электронным противоугонным устройством, и раз пять без толку пытался включить зажигание, прежде чем ему пришло в голову набрать определенную комбинацию цифр на клавиатуре. Мотор взревел, как раненый зверь: Штефан уж слишком сильно вдавил педаль газа. Прежде чем Штефан осознал, что он находится сейчас не в своем видавшем виды «фольксвагене», а в БМВ, двигатель которого был раз в пять мощнее, машина рванула с места в карьер, оставив за собой на бетоне два черных параллельных следа от шин и едва не натолкнувшись на стоявший неподалеку автомобиль. Испуганно вскрикнув, Штефан отчаянно крутанул руль и каким-то чудом сумел избежать столкновения. БМВ стремительно скользнул по гаражу, проскочив буквально в миллиметре от еще двух автомобилей, и, пронзительно взвизгнув шинами, остановился: у него заглох двигатель.