Во втором и в третьем ящиках также покоились плохо сохранившиеся мертвецы. В четвертом – тоже труп, но о том, что этот мужчина мертв, можно было догадаться лишь по искаженной в муке морде с оскаленными зубами.

Меня передернуло от этого зрелища, и какое-то время я старалась отдышаться, чтобы не стошнило прямо тут. Потом глубоко вздохнула несколько раз и пошла осматривать остальные капсулы-саркофаги.

Следующим пяти мужчинам-котам, лежавшим под стеклянными куполами, повезло больше. Либо их останки хорошо сохранились, либо же они находились в коме или каком-то ее подобии. Грудь их не вздымалась, то есть явно они не дышали, но при этом выглядели так, словно всего лишь крепко спят.

– Анабиоз? – Я растерянно подергала себя за косу. – И как их из него выводить? Не-э-эт, это пусть ученые Акира разбираются! – приняла мудрое решение и направилась к последней, десятой, капсуле, которая стояла чуть в стороне от остальных.

И возле нее замерла надолго.

Здесь лежала женщина с барельефа. Та же изящная фигура, та же трогательная кошачья мордочка с острыми ушками на макушке. Увы, она была мертва. Более того, она сама себя убила, так как сжимала в пальцах кинжал, пронзивший ее грудь.

– Ну что же ты так, кошечка? – прошептала я и провела кончиками пальцев по стеклянному куполу капсулы.

И только тут до меня дошло, что в пещере вообще и на саркофагах в частности совсем не было пыли. А ведь прошли сотни веков с момента, как эта пещера закрылась от всего мира. Невероятно! Какие технологии использовали эти коты, которые умели летать к звездам и могли строить такие капсулы, дававшие надежду, что когда-нибудь спящие в них существа проснутся и смогут восстановить свой разрушенный мир?

Я обошла последнее пристанище женщины-кошки по кругу, рассматривая ее тело, и тут у меня под ногой что-то звякнуло. Наклонившись, я подняла круглый кулон на цепочке, сделанный из тусклого серого металла. Несмотря на то что кулон был диаметром около четырех сантиметров, он оказался совсем легким. На литом диске была изображена фигурка женщины, разумеется, с кошачьей головой, которая протягивала руки вверх к небу и стилизованному солнечному диску, вокруг которого обвилась змея. Я сначала даже не поняла, что это солнце, но так как вокруг него были рассыпаны точки, изображавшие звезды, то ничем иным, кроме как светилом, этот диск быть не мог.

– Бастет, – прошептала я, вглядываясь в чеканный рисунок. – Бастет, дочь бога солнца Ра.

Имена чьих-то богов снова сами всплыли в памяти, но, кроме их изображений и имен, я ничего вспомнить не смогла. Значит, я сама не являлась их последовательницей. Но на моей родной планете кошаки из этого мира совершенно точно отметились, это сомнений уже не вызывало. Потому что этот самый бог Ра тоже был с кошачьей головой. По крайней мере, по моим ощущением и отрывочным воспоминаниям.

Помучившись несколько минут угрызениями совести, я решила, что найденный кулон – это мое сокровище. Я его честно нашла! Не украла, не отобрала, не сняла с трупа, а нашла на полу. Значит, имею все права забрать его себе. А со всем остальным пусть разбираются ученые Акира.

Затолкав поглубже робкие шепотки совести, стараясь убедить себя, что в этом нет ничего страшного, я протерла диск и цепочку и надела себе на шею.

– Он же не из золота! – буркнула своей неугомонной совести. – И здесь еще куча всего важного и нужного. Никакой научной ценности этот кулон не несет. А если будут требовать отдать со скандалом, тогда и отдам. Не будут – значит, это моя добыча!

Время тянулось ужасно долго. Я успела сходить обратно к выходу из подземного зала и потолкаться в наглухо закрывшуюся стену, вернуться и еще побродить по пещере с капсулами. А меня все никак не находили и не спасали. Попыталась посидеть на полу, но камень был таким холодным, что спустя минуту я встала, решив, что не хочу застудить себе внутренние органы. Еще побродила, пытаясь найти место, где можно было бы присесть, чтобы хоть немного отдохнуть… Потом вернулась к капсуле с женщиной-кошкой и, облокотившись о стекло, принялась ее рассматривать. А потом меня осенило, что стекло отчего-то теплое. И, приняв безумное, с точки зрения нормального человека, решение, я предельно осторожно вскарабкалась наверх, на стеклянный купол, и уселась в ногах капсулы, полубоком к лицу умершей. Хоть отдохну немного. Надеюсь, покойница меня простит. Я же не со зла и не от желания осквернить ее могилу, а от безысходности.

– Прости, киса, – устало сказала, глядя на кошачью мордочку. – Честное слово, я не потому, что хочу оскорбить твою могилу. Но ноги уже не держат, устала, а тебя я боюсь не так сильно, как остальных мертвецов. Считай это женской солидарностью.

Я печально вздохнула. Нехорошая у меня какая-то тенденция вырабатывается. То с сердцем погибшей Лиллуко разговариваю, точнее, не с самим сердцем, а с банкой, в которой оно хранится. То с ящерицей беседы веду, теперь вот с мертвым телом инопланетянки, которая умерла тогда, когда моя родная цивилизация еще, возможно, была в начальной стадии своего развития.

Как же одиноко и тяжело, когда рядом совсем нет никого родного и близкого. Ни семьи, ни друзей… Все мое общество – это полуразумная ящерица; сердце мертвой девушки, которая не успела стать подругой; инопланетяне – неплохие и отнесшиеся ко мне по-доброму, но так и не ставшие друзьями; чужой и непонятный мужчина, который по дичайшему стечению обстоятельств стал моим мужем. Да и то… Единственное, что его во мне привлекало, – это запах. А что у меня на душе – никому было не интересно и не важно. Так… забавная рыжая игрушка, художница, рисующая смешные картинки.

Я подтянула одну ногу, оперлась пяткой о стекло и обхватила колено руками. Какое-то время рассматривала женщину, кинжал в ее груди, пытаясь представить, что же здесь когда-то произошло. Какая трагедия заставила ее покончить с собой, а не застыть в подобии вечного сна? А если я правильно догадалась о назначении этих капсул-саркофагов, то они предназначались именно для этого.

Устав, положила голову на руки и прикрыла глаза. Удивительно… Я так далеко от родного мира, более того, даже не помню, как он называется, и вдруг нашла что-то знакомое. Перед внутренним взором всплывали картинки странных существ с головами животных и телами людей. Каменные статуи и фрески с их изображениями, пески пустыни и пирамиды. И все это я явно когда-то видела своими глазами. Потом, устав так сидеть, свесила обе ноги вниз, а торсом прилегла на стекло, сложив руки под головой. Неудобно, конечно, но как устроиться с комфортом, я не знала, а сидеть спина устала.

Не знаю как, но я умудрилась заснуть, невзирая на столь дикое соседство…

Проснулась от голосов, прозвучавших поблизости. Тело от неудобной позы затекло так, что я даже шею не сразу смогла разогнуть, а уж о том, чтобы выпрямиться и слезть со стеклянного купола быстро, – и речи вестись не могло. Похоже, проспала я довольно долго.

Я повернула голову и уставилась на вход в каменный зал. Первыми вошли Майки с Яшкой на плече и еще двое парней из тех, что летели с нами в шаттле в разрушенный город. Яша увидел меня первым. Он что-то пискнул, дернул антеннкой и стал вращать глазами.