– Ты с какой печки упала, девочка? – тихо, зло спросилГригорий. – Или ты вообще живешь, как начинка в сдобном пироге, – наружу невысовываешься? Закопала брата – и забыла о нем? Знать о нем ничего не знаю иведать не ведаю? Или ты не слышала, кто ему адвоката оплатил? Или не в курсе,кто ему передачи и переводы слал? Да пол-лагеря на тех посылках отъедалось,понятно? Думаешь, твои конфетки, да сигаретки, да переводики брату помогаливыжить? Нет, моя хорошая. Ты инструкциям следовала, да? А она их обходила. РадиСереги. Уж не знаю, кого она там подмазывала, только у нас в бараке и телевизорбыл, и холодильник, и питались мы с лагерного магазинчика, а не со столовки. Икнижки в библиотеку она присылала. Конечно, все это было под твоим именем, этокак будто сестра ему посылала, но мы не дураки ведь! То Лида Погодина братуСереже пришлет кулечек подушечек, кило песку, банку сгущенки и пакет махорки даноски шерстяные. А то Лида Погодина шлет ящик тушенки, коробку колбасыкопченой, коробку шоколадных конфет, ящик водки, упаковки витаминов, мылодорогое, да зубную пасту, да теплое белье, да кассеты и книги… Конечно, Сергейполовину начальству отдавал, да и оставшееся не сам-один под одеялом трескал,но кое-что ему перепадало. И помогало здоровье сохранить, и настроение у неговсегда было какое надо. Это она, она все посылала, волчица! – Григорий сердитопотряс письмом.

Вот теперь Лида и правда чувствовала себя дура дурой! Истыдно было – как никогда в жизни – за скудность своих передач. Но не изскупости же она отправляла такие скромные посылки! Следовала инструкции,правильно сказал Григорий. Раз в месяц можно было отправить то-то и то-то иопределенную сумму денег. Она так и поступала, и ей даже в голову не приходило,что можно кому-то дать взятку – и изменить этот порядок. А что это, кстати,получается? Майя Майданская прикрывалась именем Лиды и засыпала Сергея продуктами,вещами и деньгами?

Странно. И что, все из чувства той же признательности, из-закоторой она наняла ему самого дорогого адвоката?

Нет, все это очень странно.

– Знаешь, когда я домой с работы в неурочный час пришел и вкойке со своей бабой застал любовника, я с ним не поцеремонился, – сновазаговорил Григорий. – Стукнул по башке, а потом в окошко с восьмого этажавытолкнул. Летите, голуби, летите! И шлюху эту надо было туда же отправить, дасил не хватило. Нет, дело тут не в жалости! – Он криво усмехнулся. – Она, какувидела, что я кавалера отправил в свободный полет, сразу бряк в обморок! Илежит, квашня квашней. Разъелась на моих деньгах – не поднять. Росту в ней, каки в тебе, примерно метр семьдесят, ну а весу пудов семь, не меньше. Ну что, мневсегда пышки нравились. Но это уже не пышка получилась, а… кулебяка! Короче,рычаг нужен, чтобы такое воздушное создание в окошко выкинуть. А рычага у меняи не было. Оставил ее валяться в бесчувствии, сам сел на кухне да и за бутылку.Там меня и повязали. И что ты думаешь? Эта курва, мало того что на суде менятопила, как могла, только что живым в могилу не зарыла, после суда моментальносо мной оформила развод, из квартиры выписала, продала ее – а мы, между прочим,жили не где-нибудь, а в Питере! – и смылась куда-то в провинцию, ищи ее свищи!А мне ни разу ни перевода, ни посылочки, ни пачки той же махорки не прислала.Если бы не Серега, не доброта его, которой я век не забуду, я бы давно загнулсяи подох. Давны-ым-давненько! Вот как поступает ваша сестра с тем, кого онаненавидит, на кого обиду держит. А если она посылками да деньгами убийцу своегомужа засыпает – это о чем говорит? Да неужто ты веришь в эту дурь, что Серега сМайданским тогда, возле вашего театра, вот так ни с того ни с сего повздорил?!Да они из-за этой бабы сцепились, ревность у них друг к другу была, должнобыть, муж знал о чем-то или догадывался! Что, не веришь? Ты глаза-то разуй,дура набитая! Сама живешь, будто в консервной жестянке в морозильнике лежишь,пусть вреда от тебя нет, но и пользы никакой, так ведь не все такие! С какихщей эта баба рассыпалась перед Серегой? Из простой благодарности? Нет, у нихроман был, любовь у них была, она его потому в лагере поддерживала, чтонадеялась: вот он воротится – и все промеж них снова засверкает-засияет.Надеялась, ждала – ну а потом и ждать перестала! И это письмишко ему прислала.

– Уважаемые пассажиры! Скорый поезд сорок пять сообщениемМосква – Барнаул прибывает к первой платформе. Повторяю…

Григорий поморщился от громкого голоса диспетчера, незрячеглянул за окно, потом перевел глаза на Лиду и потряс потертой бумагой,исписанной косым почерком:

– Ты только посмотри! Ты только вчитайся, что она пишет! Мнедолгое время казалось, что я не смогу спокойно слышать Ваше имя… как сжалось моесердце, когда я увидела Вас за решеткой – Вас, убийцу моего мужа. Я дажесознание потеряла тогда от ужаса. Смекаешь? Конечно, больно ей было парнясвоего за решеткой увидеть, куда он из-за нее же и угодил! А потом – ты толькопогляди! Но вот теперь, по прошествии нескольких лет, я вдруг ощутила, что моипрежние чувства к Вам совершенно изменились. Я испытываю к Вам отнюдь нененависть, не злобу или какое-то другое острое чувство. Я наконец-то поняла,что освободилась от ежедневных, ежечасных мыслей о Вас. Я обрела свободу отсвоего прошлого. Она разлюбила Серегу – это понятно тебе, хорошая девочка Лида?Разлюбила – и освободилась от него. А вот это как тебе нравится? Я былаубеждена, что после смерти мужа должна похоронить себя, поставить крест наличном счастье. Намекает на то, что Сережу ждала! Но… Я встретила человека,которого полюбила с первого взгляда. Он полная противоположность моемупокойному мужу, да и вообще всем моим прежним знакомым. Это о каких же прежнихзнакомых она говорит, как думаешь? Да все о том же Сергее! Которого теперь онаотставила, по воле волн пустила, которому сказала: прости-прощай! Встреча с нимстала для меня судьбоносной и перечеркнула все мои прежние планы, абсолютновсе! Короче, друг любезный Серега Погодин, ты мне теперь на хрен не нужен, утебя своя жизнь, а у меня – своя. И все, о чем мы когда-то вдвоем мечтали и очем ты один мечтал, лежа на коечке в бараке и хрупая печенюшку, которую я тебепослала, – все это надо затолкать в единственное подходящее для этого место: к негрув жо… – Тут Григорий хихикнул и поправился: – Проще говоря, псу под хвост.

За окном загрохотало. Состав вытянулся вдоль вокзала.Проплыли мимо вагоны с табличками: «Москва – Барнаул». Но Григорий на них дажене взглянул.

– И дальше эта сука сообщает мужику, что она полюбила. Типа,впервые в жизни. А вот фразочка, достойная самого Александра СергеевичаПушкина! Конечно, в моей жизни были и другие мужчины, однако теперь я соблегчением закрываю глаза на все страницы моего прошлого. Это Серега был в еежизни! Это на Серегу, значит, она глаза закрывает. Не слабо, да?

– Уважаемые пассажиры! Скорый поезд сообщением Москва –Барнаул прибыл к первой платформе. Просим пассажиров пройти на посадку. Стоянкапоезда – десять минут.