– Ах да. К пятой больнице, которая «Скорой помощи». Потомвсе расскажу, пока давай в двух словах про хризантемы.

– Расцвели уж давно хризантемы в саду, – прочувствованносказал Андрей. – И, что характерно, начали благоухать, что, учитывая ихискусственное происхождение, более чем странно. При этом они оказались местамипокрыты меленькими такими жирными пятнышками, как если бы кто-то обрызгал их маслом…

– Полынным маслом, – пробормотала Майя.

– Неужели такое есть? – изумленно покосился на нее Андрей. –До чего дошел прогресс, ну надо же!

– Нашел прогресс! – фыркнула Майя. – То есть, ты думаешь,цветы были чем-то обрызганы?

– Однозначно. Не вполне понимаю, правда, каким образом. Авпрочем, кое-какая версия есть. Я пока там по шкафу лазил, обнаружиланалогичные пятнышки на стене. Как если бы что-то о нее разбилось, не тоампула, не то капсула, и ее содержимым как раз и забрызгало хризантемы. Вот толькочто конкретно до меня не доходит: как эта ампула была на шкаф закинута. Правда,напротив нее форточка, но оттуда просто так рукой не добросишь: решетка мешает.Из рогатки пуляли, что ли? Бред, конечно, да? – Он покосился на начальницу.

Майя пожала плечами:

– Может, и не бред. Не знаю! А теперь слушай, что будемделать.

Выкладывая Андрею план действий, она мимоходом думала, чтотеперь допускает все. Вообще все. И ничуть не удивится, если доподлинновыяснит, что кто-то через форточку ее кабинета стрелял капсулами с полынныммаслом. Из рогатки, духового ружья – как в «Знаке четырех» Конан Дойля! – изводяного пистолета или еще чего-то в этом роде. В ее дверь масло впрыскиваличерез скважины – причем обе. Надо будет пригласить уборщицу отмыть дверь истены, а дорожку из прихожей отдать в чистку. Вообще надо как следует промытьвсю квартиру, чтобы даже намек на запах выветрился. И с кабинетом в клубепроделать то же самое.

Ну и хитра же Лида Погодина! Ну и хитра эта змеища! Надо жедогадаться было…

А о чем особо догадываться? Майя сама подсказала ей, какоеоружие выбрать. Она тогда, на банкете «Мэри Кей», испугалась до такой степени,что начала болтать и об аллергии на полынь, и о «Кризантэм д'ор»! Вот тебе и«кризантэм»…

И все-таки это еще из области догадок. Нужно абсолютноеподтверждение. Дать его может только Виталик.

Если захочет, конечно.

Но тут надо разговор по-умному повести. Не спрашивать, аутверждать. Как будто Майе все доподлинно известно. Виталик ведь по сути своейслабак, он обязательно сломается!

Ладно, вот уже и больница. Во всем остальном сориентируемсяна местности!

– Выходим, – приказала Майя.

Андрей выскочил с проворством пули, вылетающей изревольверного ствола. Майя мельком покосилась на его хмурое, сосредоточенноелицо: ага, «викинг» уже в образе! Отличный у нее союзник. Андрей настоящиймужчина. Такой парень не задумывается над проблемами – он их разрубает ребромсвоей каратистской ладони, подобно тому как Александр Македонский разрубилзнаменитый гордиев узел. Рядом с таким спутником любая женщина почувствует себяслабой!

Именно поэтому Майя не способна долго находиться в обществеАндрея. Союзником его считать готова, это да, но не более того. Может быть, онатак сильно полюбила Олега именно потому, что он изначально слабее ее. Можетбыть, ей нужен не только мужчина, но и ребенок одновременно. Причем некапризный, а послушный ребенок. И такого человека она встретила именно в лицеОлега. Но на те игры, в которые они сейчас намерены сыграть с Андреем, еепростодушный возлюбленный не способен.

И слава богу, что для таких случаев еще остались сильныемужчины!

Центральный вход, через который они проходили с Олегом днем,был уже закрыт. Вошли боковым. В приемном покое народу было теперь мало: двекакие-то тетки откровенно бомжатского вида и тощий мужчина, напоминающийпреподавателя марксистско-ленинской философии из прежних времен. Рядом с этимибабенками вид у него был испуганный.

Майя уже приготовилась свернуть на лестницу, как вдругпритормозила и придержала за рукав Андрея:

– Погоди. Я тут кое-что уточню.

Подошла к зевающей медсестре:

– Извините… можно вас спросить?

– Да? – провыла та, не трудясь закрыть рот.

– Анна Васильевна сейчас работает?

– Это кто же такая? – Сестра наконец справилась со своимирасползающимися челюстями.

– Врач из торакального отделения.

– Из торакального? – Сестра призадумалась, повернулась кнапарнице: – Галя, а кто у нас в торакальном Анна Васильевна?

– Должно быть, Тушина, – отозвалась другая сестра.

– Тушина! Так ведь Тушина в хирургии!

– Ну и что? Других у нас нету.

– Я так и думала, – кивнула первая сестра и устало развеларуками: – Уж извините, девушка, в торакальном у нас Анны Васильевны нету. И вдругих нету, кроме как в хирургии.

– Спасибо, – задумчиво протянула Майя. – А она работаласегодня?

– Нет, – ответила сестра. – Болеет она, вторую неделюбюллетенит. Холода помните какие стояли, а она бегала тут голая…

– Что, совсем? – с неподдельным интересом вскричал Андрей.

Медсестры захохотали.

– Не до такой степени, как вы подумали! – заиграла глазамипервая, при виде «политического зачеса» немедленно превращаясь из затурканнойтетки в веселую молодушку. – Просто было очень холодно, у нас возникли проблемыс отоплением, а она бегала в одном халатике, да в чулочках никаких, да втуфельках. Все перед рентгенологом одним форсила, а он на нее и смотреть-то несмотрит!

Майя подавила улыбку. Нет, ревнивые женщины – это, конечно,страшная сила. Вот уже второй раз за день, не прилагая для этого почти никакихусилий, она получает информацию чрезвычайной важности – просто потому, чтосущества женского рода априори терпеть друг дружку не могут и рады обнародоватьлюбую пакость о себе подобной.

А ведь она, Майя, кажется, знает этого рентгенолога,равнодушного к чулочкам и туфелькам Анны Васильевны Тушиной! Ну и тип же ты,Виталик… Ну и тип!