Она сердечно поблагодарила довольных девиц и ушла, уводя ссобой Андрея и ни минуту не сомневаясь, что ее лицо, фигура, походка, сапоги ибрюки будут незамедлительно подвергнуты продолжительной и болезненнойвивисекции – может, еще и похлеще той, которой подвергалась здесь бедная АннаВасильевна.

Из приемного покоя был боковой выход на лестницу. По ней ониподнялись на второй этаж и долго шли пустым переходом из нового здания встарое. Потом миновали хирургическое отделение и вышли на лестничную площадку.За все это время им не встретился ни один врач. Да и больной попался толькоодин – старик, который не обратил на них никакого внимания, истово беседуя скем-то невидимым.

– Это что, психушка? – встревоженно спросил Андрей.

– Читать умеешь? – ткнула Майя пальцем в вывеску околостеклянной двери: «Торакальное отделение».

– А по-моему, типичная психушка! – упрямо сказал Андрей. – Ине в этом старике дело, а во всем, что тут творится.

– А что тут творится? – удивилась Майя. – По-моему, ничего иникого.

– Да ведь в том-то и дело! – возмутился Андрей. – Вонсколько шума было вокруг теракта на Дубровке: дескать, как туда боевики прошли.А тут – вы только посмотрите! Проходи целый вооруженный отряд, бери в заложникихоть всю больницу – полторы тысячи народу, ведь не меньше! – и делай чтохочешь! Похлеще выйдет небось, чем в свое время в Буденновске. И никто непочешется, если вдруг орать начнут.

– Вот и хорошо, что никто не почешется, – кровожадносверкнула глазами Майя, и Андрей, мигом вспомнив, что им предстоит, началбойцовски поводить накачанными плечами.

Остановились у дверей рентгенкабинета, также выходивших налестничную площадку, огляделись – никого, прислушались – изнутри ни звука: надонадеяться, Виталий сейчас один.

Пора приступать к «действу». Майя пошарила взглядом постенам, нашла выключатель и погасила свет на лестничной площадке. Учитываяполумрак в кабинете, это усугубит ожидаемый эффект.

– Пошел! – скомандовала она.

Андрей рванул дверь и замер на пороге.

– Кто там? – послышался усталый голос Виталия.

Майя представила, как он оборачивается от своего светящегосяэкрана и видит на пороге молчаливую фигуру: высокий парень в черной куртке, сволосами, зачесанными назад…

– Ты?! – сдавленно выкрикнул Виталий. – Опять пришел? Зачем?

О-па! Есть контакт!

– Я же позвонил ей, сказал, что Майя приходила, я всесделал… – продолжал Виталий, но вдруг как-то враз охрип: – Это… кто это? Кто вытакой?

Эх, черт, Виталий распознал подмену что-то слишком быстро.Честно говоря, Майя рассчитывала еще кое-что от него услышать. А впрочем, надобыть благодарной и за такие мелочи.

– Неужели все, Виталик? – спросила она, входя в кабинетвслед за Андреем. – Неужели так-таки ты сделал все? И сколько рентген я словилапо твоей милости, а?

Темная тень сжалась на светлом фоне этого чертова экрана,который раздражал Майю неимоверно. Провела рукой по стенке около двери инашарила выключатель. В кабинете вспыхнул нормальный свет, и она разгляделалицо Виталия: испуганное, недоверчивое.

– Майя? Почему ты вернулась? А кто это с тобой?

– Это совершенно неважно, – ответила Майя, сделав знакАндрею. Тот закрыл дверь, защелкнул замок и встал, подпирая косяк и картиннопоигрывая пальцами правой руки, охваченными кастетом.

Виталий ошеломленно уставился на этот кастет.

– Совершенно неважно, кто это, – повторила Майя. – Гораздоважнее, за кого ты его принял. Ну, за кого?

– Колись, мужик, пока я тебе башку не расколол, как орех! –подал реплику Андрей.

Виталий бледно усмехнулся:

– Майка, ты кого с собой притащила? Что это за вредныйподросток? А лексикон… Тебя не коробит?

– Не-а, – легко отозвалась Майя. – Что характерно, меня дажене покоробит, если этот вредный подросток начнет стучать кому-нибудь своимкастетом по глупой башке. Например, по голове одного поганого рентгенолога. Такчто на мою брезгливость можешь не рассчитывать.

Виталий сглотнул, не сводя глаз с руки Андрея.

– Неужели ты будешь спокойно смотреть, как избивают другатвоего детства?

– Пуркуа бы не па? – пожала плечами Майя. – Ты же спокойнооблучал сегодня подругу своего детства!

Виталий вздохнул:

– Никого я не облучал. Я, может, слабак и сволочь, новсе-таки не убийца.

– Неужели? – вскинула брови Майя. – А как насчет жены нашегонынешнего мэра?

Виталий замер.

– А что с ней такое? – выговорил он наконец.

– Да ты и сам знаешь, – улыбнулась она.

– Я… Нет, откуда ты знаешь? Ты?!

– Честно? Я сама догадалась. Да и Сергей однажды сказалчто-то такое…

– Сергей? – насторожился Виталий. – Погодин, что ли?! С чегоради Сергей что-то бы говорил тебе? И когда это было?

Майя обмерла. Ч-черт… на какой тонкий ледок она чуть было неступила! Дай бог успеть ногу отдернуть! А Виталик-то до чего же хваткий, а?Сразу прицепился к неосторожным словам.

– По пьянке, в какой-то компании, – небрежно пожала онаплечами. – Страшно злился на Лидку, что она с тобой разошлась, а почему – несказала ему. Он в этом деле на твоей стороне был. Думаю, если бы уверен былнасчет Коренева, то совсем иначе к тебе относился бы, а так-то считал тебяжертвой, а не злодеем. Но не все были такие доверчивые, как он. Не все! Авпрочем, эта старая история меня нисколько не волнует, – продолжала Майя самымнебрежным тоном, на какой только была способна. – Кто жив, кто умер… Дела давноминувших дней! Просто я только сейчас поняла, чем они тебя дожали. Именно этойстариной, да, Виталик?

– Они? Какие они, кто такие? – пробормотал Привалов, ничегоне опровергая насчет дел давно минувших дней. – Кого ты имеешь в виду?

Андрей фыркнул, и Майя поняла, что «вредный подросток» струдом сдерживает так и пляшущий на кончике языка пошлый ответ: «Что имею, то ивведу!» Но он пару раз очень чувствительно получал от Майи по карману (она биларублем, штрафовала!) за такие выражения, а потому счел за лучшее промолчать.