Спустя некоторое время у нас с Маршаллом Кингом случилась еще одна встреча, под конец которой он смиренно уточнил, подумала ли я о предложении.

Подумала. Я прекрасно осознавала все преимущества брака с Маршаллом Кингом. Он позволил бы мне вырваться из-под опеки родителей, заставил бы других считать меня нормальной (что принесло бы некоторое душевное спокойствие). И потом, я стала бы частью семьи, которая успела меня полюбить и с которой мне всегда так хорошо.

Вопреки моим ожиданиям, мистер Кинг вдруг улыбнулся.

В ответ я тоже засмеялась. Мистер Кинг решительно казался мне всё более симпатичным.

Я помотала головой.

Мистер Кинг сказал (в свойственной ему невозмутимой манере), что безумно счастлив, и захотел сразу же поделиться новостью с отцом.

Потом спросил, когда можно поговорить с моими родителями.

На протяжении многих лет (а возможно, и с самого моего рождения) мама свято верила, что я закончу дни старой девой. Новость о замужестве наверняка окажется для нее потрясением. Я решила действовать постепенно, начав за ужином.

Изумленный папа даже отложил в сторону приборы.

Родители переглянулись, словно переспрашивая друг друга, правильно ли они расслышали.

Ее трясло.

В течение недели у мамы случились подряд три нервных припадка, и мне пришлось просить мистера Кинга пока не торопить события. Мама наконец стала прислушиваться к доводам рассудка, тем более что папе мысль о том, что его зять будет сам зарабатывать на жизнь, вовсе не претила. Именно в ту знаменательную неделю кузина Энн заглянула, чтобы объявить о собственной свадьбе, назначенной на март.

Энн собиралась замуж за старого павиана в цилиндре. Мне не удалось скрыть изумления.

Кузина расхохоталась, ее смех прозвучал фальшиво.

Скорее его не хотел видеть рядом со своей женой сэр Хоуитт, во всяком случае, если верить миссис Картер. Эта примерная мать семейства обожала скандальные сплетни. Именно от нее я узнала, что мистер Эшли порвал с мисс Розамундой Блэкмор. «Восходящая звезда Лондона» низко пала с афиш в канаву и теперь завлекала джентльменов на бульваре. И что теперь у мистера Эшли любовница — мадемуазель Вивьен д’Эстивель, парижанка и его партнерша по сцене.

Может показаться странным, что она рассказывала о подобных вещах наивной молодой леди. Но, похоже, никто меня таковой не считал.

Более того, миссис Картер и Бланш Шмаль иногда просили моего совета в воспитании детей, будто мой опыт в этой области был богаче, чем их собственный. Особенно бедная Бланш, которую родные отпрыски порой изрядно озадачивали. Как-то вечером она отвела меня в детскую, где мой пятилетний крестник обучал малышку Розу сложению.