— Нам всем нанесли страшный удар. Никто из нас не мог и предположить, что появится такой коварный враг. Но для тех кто жив, жизнь продолжается и после смерти близких людей. Вы вчетвером были очень близки Мастер-Лорду, а он — вам. Я пришел помочь вам, если нужно. Есть заклинания, помогающие справится с горем и отчаяньем. Тебе нужна моя помощь?

Шарби покачал головой.

— Нет. Я справлюсь сам.

— Это хорошее умение, справляться с ударами судьбы без помощи магии или одурманивания себя. Но не надо стыдиться, если вам будет слишком тяжело. Я всегда готов помочь. А теперь тебе, да и всем остальным слугам надо задуматься о своей судьбе.

— Я понимаю, — грустно кивнул Шарби. — Мастер-Лорда больше нет, и его слугам нечего делать в башне. Нам нужно уходить сейчас же?

Внезапно глаза Гейворина вспыхнули, он начал подниматься, но еще через мгновение он опять успокоился.

— Просто ты слишком мало знаешь о нас, иначе я бы пришел к выводу, что ты оскорбляешь нас всех. Живи здесь столько, сколько нужно, чтобы привести дела в порядок. Ты можешь стать слугой другого Мастера. Ты можешь дождаться, пока Калшерон не получит звания Мастера. Он отправится в столицу уже завтра: предварительное согласие Магистра уже получено, теперь он хочет посмотреть на Калшерона сам.

— Мастер-Лорд не хотел, чтобы Калши стал Мастером так рано, — осторожно сказал Шарби.

— Я знаю. Но теперь ситуация изменилась. Мы не знаем, какие у Мастер-Лорда были планы в отношении дальнейшего образования Калши. Значит, ему надо будет до всего доходить самому — с нашей помощью, конечно. Ему будет значительно лучше, если он получит ранг, соответствующий его возможностям. Я боюсь, что убийство Мастер-Лорда — лишь первое знамение тяжких времен… Мастер Калшерон сможет качнуть чашу весов в нашу пользу.

— Я бы не хотел стать его слугой, — вздохнул Шарби.

— Я тоже так думаю: это неправильно, когда один друг находится в услужении у другого. Даже если вы и посчитаете, что это простая формальность, это, в конце концов, разрушит вашу дружбу… Что бы ты хотел делать теперь?

— Стать зельеваром. И найти убийц Мастер-Лорда.

Старик кивнул.

— Орден поможет тебе во всем. А что касается убийц… Этим занимаются королевские стражники, и наши маги помогают им. Ты можешь на них положиться.

Шарби не стал говорить ничего. Возможности стражников слишком ограничены. А если в убийстве замешан кто-то из Совета, то они не смогут сделать ничего. А он сможет!

— Что я могу взять из вещей Мастер-Лорда, а что останется его наследникам? — спросил он, сменив тему разговора.

— Все, что находится в этих комнатах, принадлежит вам. Кроме запрещенных книг. У Мастер-Лорда нет других наследников, кроме Ордена. Сразу, как только он получил ранг волшебника, он отрекся от всех родственников.

— Отрекся? Но почему? — выдохнул Шарби.

— Видишь ли, когда ему было лет десять, у него умерли сначала мать, а потом и отец. А старший брат продал его в рабство чуть ли не на следующий день после похорон.

— Не может быть! Разве это не нарушение законов Храма?

— Это на грани нарушения… Детей можно продавать в рабство, но только выполнив ряд условий. В этом случае не все условия были соблюдены.

— Но я не видел у него клейма. Или оно было сведено?

— Его не успели поставить. Как только он попал на рынок рабов здесь, в Брайнаре, по рынку прошелся один из Мастеров… Ты его не знаешь, он давно умер. У него был такой же талант, как и у тебя. Почувствовав такую силу, он немедленно отобрал мальчика у торговца и привел его в Башню. Законы запрещают обращать волшебников в рабство.

— А разве его родственники не знали, что он волшебник?

— Обычно Сила просится наружу, проявляясь в виде случайной магии. Но, в случае Айвенора, Сила никак не выдавала себя. Зато после, когда он выучил первые заклинания, она проявилась во всем своем могуществе.

— Айвенор… Странно, но я никогда не знал, как зовут Мастер-Лорда, — тут Шарби вспомнил, что Пещерная Крыса называл его так пару раз.

— Неудивительно. Он не любил своего имени — как и всего того, что напоминало о его семье.

Шарби прикусил губу, стараясь не расплакаться.

— Крепись… — Гейворин положил свою высохшую руку ему на голову. — Мы все осиротели…

После его ухода Шарби тщательно обыскал кабинет. Деньги лежали практически везде. Еще немного золота нашлось в спальне. Прикинув общую сумму, Шарби решил, что делать дальше, и пошел искать женщин. Они втроем сидели на кухне. Если Балора и Менса уже немного успокоились, то Свева продолжала тихо плакать.

— Ты что-нибудь придумал? — спросила его Балора.

Мальчик кивнул и сел за стол.

— Сейчас ко мне приходил Мастер Гейворин. Он сказал, что мы можем взять себе все принадлежащее Мастер-Лорду. Нам нужно подыскать себе жилье, и я думаю, что денег на покупку небольшого приличного домика у нас хватит. Поживем пока вместе, а там будет видно. Сейчас нам нужно пересчитать все деньги.

Шарби был доволен, что хоть как-то смог их отвлечь. А денег оказалось не так уж и много: чуть больше трех тысяч ауров. У него самого была еще почти тысяча, так что в сумме выходило четыре тысячи. Дома в центре стоили гораздо дороже, а на окраинах хорошие дома попадались нечасто. Мальчик решил положиться на удачу. Он знал, где можно найти пару торговцев недвижимостью и немедленно пошел к ближайшему. Услышав предложение, он сначала подумал, что ему послышалось.

— Четыре тысячи за двухэтажный дом недалеко от башни? Таких цен не бывает! Что здесь не так?

— Для Ордена я всегда готов сделать скидку, — убеждал его торговец, старательно не глядя в глаза.

— Я всегда вижу, когда мне врут, — вздохнул Шарби. — Или вы думаете, что я настолько маленький, что мне можно лгать? Мне привести к вам мага, который читает мысли?

Торговец шумно вздохнул.

— Извините…

— Ну, так в чем же дело?

— У дома очень плохая репутация. Я сам купил его за четыре тысячи и не могу уже несколько месяцев продать.

— И что там с репутацией?

— Да банда Мясника там жила!

Шарби невольно поежился. Эту банду грабителей боялись даже воры. Мясником ее главаря прозвали за то, что он никогда не оставлял никого в живых, убивая большим ножом даже младенцев. Когда банду обнаружили, в ее захвате участвовали волшебники, в результате, всех взяли живыми. Их не стали казнить, как обычно поступали с убийцами. Вместо этого их ослепили, оскопили и отправили на пожизненную каторгу, приковав к колесам, которые они