Мой взгляд переместился в кухню, через открытую дверь я видела, как Танаэ хлопочет с обедом. Ее плечи были прикрыты платьем в сиреневых ирисах, татуировка спрятана. В точности как ее прошлое.

Перестать думать? Нереально! И теперь у меня есть миссия: отомстить за маму.

Янн после своей прекрасной речи — полиция скоро прибудет, мы все должны оставаться взаперти — вышел из зала Маэва. Не знаю, куда он отправился, и не понимаю, почему он бросил нас одних с Танаэ, хотя мы теперь знаем, что она была подружкой убийцы. Что она, возможно, с самого начала была сообщницей Метани Куаки.

Чем больше я об этом думала, тем больше убеждалась, что нить истины у меня в руках. Тогда все можно было бы объяснить. Куаки сменил имя, теперь его зовут Пито, он нанимается садовником и пользуется этим, чтобы убивать постояльцев. Танаэ его прикрывает, дает ему вторые ключи, заставляет своих дочерей врать, использует ежедневную уборку, чтобы переносить из одного бунгало в другое обычные предметы — зубную пасту, щетку — и таким способом подменять отпечатки пальцев.

Этот пансион — ловушка, красная таверна, настолько уединенная, что никто ничего не заподозрит. Да одно его название — уже доказательство… «Под опасным солнцем».

Перед тем как уйти, Янн долго разговаривал с Танаэ. Я видела, как они ушли в кухню, закрыли за собой дверь.

Что они друг другу наговорили?

Задурила ли она голову моему капитану?

Что правда, то правда, когда смотришь, как Танаэ суетится ради своих постояльцев, целыми днями их привозит и отвозит, мотается между аэропортом и пансионом, между пансионом и деревней, а остальное время готовит еду, утром, днем и вечером, как можно себе представить, что она замешана во всех этих преступлениях? Танаэ — образцовая хозяйка гостиницы, Танаэ — энергичная мама По и Моаны, Танаэ — кладезь маркизских мифов, Танаэ — воплощение гостеприимства и хорошего настроения.

Купился ли Янн на все это? Или же… он ее сообщник?

Чем дольше я тянула за ниточку истины, тем больше все, как мне казалось, прояснялось. В убийственном свете.

Если Танаэ — бывшая подружка Куаки, значит, она в то время жила во Франции. Вполне возможно, что Янн мог ее знать, пересекаться с ней, особенно если и он тоже интересовался делом этого татуировщика-насильника. К тому же, если не считать того, что он рассказал, ничто не доказывало, что Янн — на самом деле полицейский. Я его видела только в шортах и футболке, а в форме — ни разу.

— Майма.

Голос доносился из кухни.

— Майма, иди сюда, помоги мне.

Я встала с трудом, точно столетняя старуха, сгорбленная под тяжестью навалившихся на нее скорбей.

Ни Элоиза с черным карандашом, зависшим над рисунком, ни Клем с путеводителем в руках даже не шелохнулись.

Я еле волочила ноги. Танаэ придвинула ящик с овощами, По и Моана уже вооружились ножами и повязали передники. Готовили для нас очередное пиршество. Танаэ, никто не станет есть! — хотелось крикнуть мне. Никто не сможет ничего проглотить. Чем закармливать своих постояльцев, ты бы лучше не давала им умирать.

— Майма, закрой дверь.

Я медлила.

Янн посоветовал нам всем оставаться вместе в зале Маэва, между гостиной, стойкой администратора и дверью на кухню, до тех пор, пока не приземлятся полицейские с Таити. Если Янн не соврал, этот план представлялся наиболее разумным из всех возможных. Если все будут постоянно за всеми следить, убийца больше не сможет действовать.

— Закрой дверь, сказано тебе.

Закрыть дверь — значит перекрыть звук, отключить картинку. Я снова поглядела на погруженных в себя Элоизу и Клем. Конечно, все указывает на Клем, она была у Титины, она прошлой ночью ускакала на Мири, она прогуливалась по лесу с Мари-Амбр, когда ту застрелили, и не ее завещание нашли на месте преступления, а Элоизы. Так что следующая в списке — прекрасная Элоиза с цветком тиаре в волосах. И совершенно ясно, чьих это рук дело.

Впечатляющая совокупность улик, напомнил мне Янн, перед тем как нас покинуть. И все же тихий голосок у меня в голове все еще отказывался признавать вину Клем. Я цеплялась за другое возможное объяснение: тщательно подстроенный заговор, ловушка, расставленная Танаэ, сообщницей Метани Куаки, и По с Моаной тоже замешаны.

Я смотрела, как маркизские девочки с виртуозностью пианисток в четыре руки чистят сладкий картофель. И чувствовала себя дурой — смешно было их подозревать! Я спятила, сочинила идиотское кино, только бы не принимать правду. Очень простую. До глупости. Убийца — эта иностранка, Клем, с которой я всего три дня назад и знакома не была. Все доказательства собраны! А остальное — всего-навсего бредни девчонки, насмотревшейся «Абсолютных шпионок» и «Скуби-Ду»[31]. Придется мне сдаться и слушаться взрослых! Если хочу дожить до старости. Если не хочу умереть.

— Хорошо, Танаэ.

Я закрыла дверь, перекрыла звук, отключила картинку.

Чего мне бояться? Танаэ мне — как еще одна мама. По и Моана — все равно что сестры.

А потом все произошло очень быстро.

Я видела только огромную тень, она появилась из кладовки, пряталась там и ждала.

Чарли!

Я думала, что успею закричать, но омерзительная волосатая лапа зажала мне рот, я чуть не задохнулась.

Я думала, что успею отбиться, стану царапаться и лягаться, устрою в кухне разгром, Элоиза, Клем или даже Янн прибегут на шум… но Чарли схватил меня, как мешок какой-нибудь, и поднял, зажав мне руки и ноги.

Я думала, что Чарли долго не выдержит, я так яростно отбивалась, я думала — чтобы меня утихомирить, ему придется меня убить…

Меня убить — последнее, что я успела подумать.

И не успела увидеть, как Танаэ у меня за спиной подобрала палку Чарли и без колебаний меня оглоушила.

— Майма?

Я слышу, как дверь кухни захлопывается, хотя Янн велел нам всем оставаться вместе. Слышу грохот за дверью кухни.

— Майма?

Ответа нет.

Мне бы так хотелось, чтобы она не замыкалась в молчании, чтобы она плакала, кричала, ругалась, что угодно, только не это молчание. Чтобы она позвала на помощь. Пока мама была рядом, девочка прекрасно без нее обходилась. Никогда не бежала к ней под крыло. И не имеет значения, чье плечо она сегодня выберет, чтобы к нему прислониться, я всего лишь хотела бы услышать, как она шепчет: Ты мне нужен, капитан, ты нужна мне, Клем! Ты мне…