Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ма Жун просиял и бодро ответил:
— Всегда к вашим услугам, Ваша светлость!
— Тебе придется, — пояснил судья, — сыграть роль бродячего разбойника. Потолкайся там, где собирается всякий сброд, и попытайся отыскать странствующего буддийского или даосского монаха, забывшего веру, или негодяя, который прикидывается таковым. Тебе нужен рослый, физически сильный человек, но не из тех «благородных разбойников», с которыми ты имел дело. Это будет озверевший выродок, чьи природные таланты заглушены насилием и безудержным развратом. У него необыкновенно сильные руки с короткими неровными ногтями. Не знаю, во что он будет одет, когда ты разыщешь его, но, возможно, в потрепанную рясу. Однако я уверен, что, как и у всех странствующих монахов, у него будет при себе «деревянная рыба» — маленький гонг в форме рыбьей головы, с помощью которого монахи привлекают внимание прохожих. И последняя, главная его примета: у него есть или до последнего времени была пара золотых шпилек редкой формы. Вот их рисунок, запомни его.
— Вы так подробно описали его, — сказал Ма Жун, — но кто этот человек и что за преступление он совершил?
— Поскольку я ни разу не встречался с ним, — сказал с улыбкой судья Ди, — то не смогу назвать тебе его имени. Но именно этот подлец убил дочь мясника Сяо!
— Такая работа мне по нраву! — взволнованно воскликнул Ма Жун и поспешил откланяться.
Советник Хун со все возрастающим удивлением слушал, как судья Ди наставляет Ма Жуна. В конце концов он не вытерпел:
— Ваша светлость, я совершенно ничего не понимаю!
На это судья Ди лишь улыбнулся и сказал:
— Вы видели и слышали то, что видел и слышал я. Делайте свои выводы!
ГЛАВА ПЯТАЯ
Дао Гань возносит молитвы в буддийском храме.
Хитрый плут обманывает трех монахов
Утром, покинув кабинет судьи, Дао Гань переоделся в скромный, но вполне приличный халат и надел шапочку из черной кисеи, какие носят праздные, не слишком образованные господа.
В этом наряде он вышел за городские ворота и направился по северным окраинам. Он забрел в небольшой трактир, где заказал легкий завтрак.
Из зарешеченного окна третьего этажа были видны загнутые края крыши храма Великой Благодати.
Расплачиваясь по счету, он заметил слуге:
— Какой прекрасный храм! И сколь тверды в вере монахи, если Будда так благоволит к ним.
Слуга хмыкнул.
— Может быть, бритоголовые и тверды в вере, — ответил он, — но в этом районе найдется немало честных людей, которые с удовольствием перерезали бы им горло!
— Выбирай выражения, приятель! — с притворным негодованием сказал Дао Гань. — Перед тобой свято верующий в Три Сокровища.
Слуга косо посмотрел на него и отошел, не взяв чаевых, оставленных Дао Ганем на столе. Дао Гань, довольный, засунул деньги обратно в рукав и вышел из трактира. Пройдя немного вперед, он оказался перед трехъярусными воротами храма. Поднявшись по каменным ступеням, он вошел внутрь. Краем глаза он заметил в каморке привратника трех монахов. Они внимательно наблюдали за ним. Дао Гань медленно миновал ворота, затем вдруг остановился, поискал что-то в рукавах халата и осмотрелся по сторонам как бы в нерешительности.
Один из привратников, пожилой монах, подошел к нему и вежливо осведомился:
— Чем могу быть вам полезен?
— Вы очень любезны, — сказал Дао Гань. — Я, искренне следующий Пути, прибыл сюда лишь затем, чтобы сделать скромное подношение нашей Всемилостивейшей покровительнице Гуаньинь. К несчастью, я обнаружил, что забыл всю мелкую монету дома, и теперь не могу купить благовоний. Боюсь, мне придется вернуться и прийти сюда в другой раз.
С этими словами он вынул из рукава добрый слиток серебра и взвесил его на ладони.
При виде слитка глаза монаха загорелись, и он затараторил:
— Позвольте, мой господин, предложить вам денег на благовония!
С этими словами он поспешил в каморку привратника, из которой вышел уже с двумя связками медных монет, по пятьдесят в каждой, которые Дао Гань принял с почтительной благодарностью.
Пройдя во внутренний дворик, Дао Гань заметил, что он вымощен полированными плитами, комнаты для гостей по обе стороны двора показались ему изысканными. Впереди стояло два паланкина, и монахи со слугами сновали туда-сюда. Дао Гань прошел еще два внутренних дворика, прежде чем увидел прямо перед собой главный храмовой зал.
Обширный зал, окруженный с трех сторон мраморной колоннадой, был вымощен резными мраморными плитами. Дао Гань поднялся по широкой лестнице, прошел за колоннаду и, перешагнув высокий порог, вошел в слабо освещенный зал. Статуя богини из сандалового дерева была более двух метров высотой. Она стояла на позолоченном возвышении, свет от двух свечей в золотых подставках бликами играл на золотых курильницах и жертвенных сосудах алтаря.
Дао Гань трижды поклонился и, чтобы доставить удовольствие стоявшим поблизости монахам, протянул правую руку к деревянному ящику для пожертвований, делая вид, что опускает туда медяки, а сам в это время незаметно тряхнул левым рукавом, в котором были две связки монет, так, что раздался громкий звон.
Некоторое время он еще постоял со сложенными руками, затем снова трижды поклонился и вышел из зала. Он попробовал обогнуть его справа, но путь ему преградила закрытая дверь. Пока он стоял, размышляя, стоит ли попробовать открыть ее, оттуда вышел монах и спросил:
— Господин желает видеть преподобного настоятеля?
Дао Гань поспешно извинился и повернул обратно. Он вновь прошел через зал, свернул теперь уже налево и попал в широкую крытую галерею, приведшую его к узкой лестнице, идущей вниз. Внизу находилась дверца с надписью, гласившей: «Посетителей убедительно просим не входить!»
Дао Гань пренебрег этой вежливой просьбой, резко распахнул дверь и оказался в прекрасном саду. Извилистая дорожка вилась среди цветущих кустов и искусственных горок. Вдалеке сквозь кроны деревьев поблескивала синяя черепица крыш и мерцал красный лак стропил.
Дао Гань предположил, что здесь-то и остаются на ночь приезжающие дамы. Он проскользнул в кусты и, сбросив верхнюю одежду, вывернул ее наизнанку. Эту одежду сшили Дао Ганю по особому заказу. Подкладка была сделана из мешковины, в которую обычно одеваются мастеровые, кое-где она была грубо заплатана. Он снял кисейную шапочку, сложил ее и затолкал в рукав. Голову обвязал грязноватой тряпкой, а халат перепоясал так, чтобы были видны ноги в обмотках. Наконец он достал из рукава сверток из синей материи. Это было одно из нехитрых изобретений Дао Ганя. В развернутом виде это был синий, грубо скроенный мешок, в который люди обычно складывают свои пожитки. Он был квадратной формы, но внутри имелись хитроумные складки, скрытые уголки. По-разному совмещая десяток