начал Дао Гань, — что я обнаружил факт, который требует тщательного расследования. Я прошелся по крупным чайным и, как всегда, попытался выяснить, за счет чего богатеет этот уезд… Скоро я понял, что, хотя здесь есть десяток крепких купцов, контролирующих движение по каналу, и несколько крупных землевладельцев, их богатства — ничто в сравнении с состоянием Возвышенного Духом, настоятеля храма Великой Благодати, что на северной окраине города. Ему подчиняются шестьдесят бритоголовых, живущих на территории недавно выстроенного храма. Но, вместо того чтобы поститься и возносить молитвы, монахи едят скоромное и пьянствуют, ни в чем себе не отказывая.

— Лично мне, — прервал его судья Ди, — нет никакого дела до буддийской братии. Меня устраивает светлое учение нашего совершенного мудреца Конфуция и его достойных учеников. И поэтому не чувствую необходимости вдаваться в теории, занесенные к нам иноземцами в черных одеждах. Однако при дворе Императора мудро сочли, что буддийская вера будет полезна, поскольку способствует нравственному очищению народа, и Высочайшая Милость была простерта на служителей Будды и их храмы. Если они благоденствуют, это совпадает с желаниями Императора, и мы должны быть очень осторожны в порицании!

Несмотря на предостережение судьи Ди, Дао Ганю не хотелось оставлять эту тему.

— Когда я говорю, что настоятель богат, Ваша светлость, — продолжал он после некоторых колебаний, — то имею в виду, что он богат, как сам Бог Изобилия! Говорят, что монашеские кельи по убранству не уступают дворцовым покоям. Жертвенные сосуды на алтаре главного зала — сплошь из чистого золота, и…

— Избавьте меня, — воскликнул судья Ди, обрывая своего помощника, — от всех этих подробностей, которые к тому же основаны лишь на слухах. Ближе к делу!

И тогда Дао Гань сказал:

— Может быть, я ошибаюсь, Ваша светлость, но у меня есть сильное подозрение, что храм процветает на подлом обмане.

— Теперь, — заметил судья, — ваш рассказ становится интересным. Продолжайте, но покороче!

— Многие знают, — продолжал Дао Гань, — что основным источником дохода храма Великой Благодати является статуя богини Гуаньинь, стоящая в главном зале. Она вырезана из сандалового дерева, и ей, должно быть, более ста лет. Еще несколько лет назад она стояла в полуразрушенном павильоне посреди заброшенного сада. При храме было всего трое монахов, они ютились в хижине неподалеку. Немногие приходили в храм помолиться, и денег, вырученных от продажи благовоний, не хватало даже на жалкую чашку риса в день. Поэтому каждый день монахи выходили на улицу с миской для подаяний, чтобы поддержать свое нищенское существование. И вот лет пять назад в храме обосновался бродячий монах. Он был высок, красив и даже величествен, хоть и одет в лохмотья. Он называл себя «Возвышенный Духом». Примерно через год распространились слухи, что статуя богини обладает чудодейственной силой и что бездетным парам, сотворившим молитву в храме, Небо посылает потомство. Возвышенный Духом, к тому времени объявивший себя настоятелем, считал необходимым, чтобы каждая женщина, молящая о ребенке, проводила ночь в благочестивом размышлении на постели, стоявшей в главном зале, прямо напротив статуи.

Дао Гань бросил быстрый взгляд на слушателей и продолжал:

— Во избежание низких сплетен настоятель сам заклеивал дверь полоской бумаги после того, как женщина входила в помещение, и просил мужа поставить на полоске свою печать. Более того, муж тоже должен был провести ночь в храме, в монашеских кельях. На следующее утро его просили собственноручно снять печать с двери. Молитвы были столь эффективны, что храм стал приобретать добрую славу, и вскоре бездетные пары со всего уезда стали стекаться сюда, чтобы помолиться чудесной статуе; благодарные паломники, чье желание осуществилось, слали богатые дары и значительные суммы денег.

Затем настоятель перестроил главный зал, сделав его великолепным, и выстроил для монахов, число которых перевалило за шестьдесят, просторные кельи. Сад был превращен в парк с прудами, золотыми рыбками и искусственными горками. В прошлом году настоятель пристроил несколько изящных павильонов для женщин, остающихся в храме на ночь. Он обнес территорию храма стеной и воздвиг трехъярусные ворота, которыми я любовался всего час назад.

Здесь Дао Гань остановился, ожидая замечаний судьи Ди. Однако судья молчал. Тогда Дао Гань сказал:

— Не знаю, что Ваша светлость думает об этом. Но я полагаю, что этому беззаконию следует положить конец.

Поглаживая бороду, судья Ди глубокомысленно произнес:

— В этом мире есть немало явлений, недоступных пониманию простых смертных. Нет, я отнюдь не собираюсь с ходу отрицать, что статуя богини Гуаньинь чудотворна. Но так как у меня нет для вас срочных поручений, попытайтесь узнать побольше о храме Великой Благодати. Жду вашего доклада в установленный срок.

Тут судья наклонился вперед и выбрал из вороха документов один свиток.

— Здесь, — продолжил он, — все по делу об изнасиловании и убийстве на улице Полумесяца, которое сейчас рассматривается в суде. Прошлой ночью я обсуждал его в этом кабинете с советником. Рекомендую всем вам сегодня до обеда ознакомиться с этим свитком. В полдень на заседании суда я предлагаю заслушать это интересное дело. Вы заметите..

Судью прервал вошедший в кабинет пожилой человек, управляющий дома. Трижды глубоко поклонившись, он сказал:

— Первая госпожа распорядилась узнать, не найдет ли Ваша светлость утром несколько минут, чтобы осмотреть жилые комнаты.

Судья печально улыбнулся и сказал советнику Хуну:

— Похоже, что я не переступал порог собственного дома с тех пор, как приехал сюда, в Пуян! Мои жены, конечно, в растерянности.

Судья поднялся. Расправив длинные рукава, он сказал своим помощникам:

— На дневном заседании вы увидите, что в деле против сюцая Вана не все ясно.

И вышел в коридор.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Дело сюцая слушается в суде.

Судья Ди отправляется

осматривать место преступления

Судья Ди возвратился в свой кабинет задолго до того, как гонг возвестил о начале дневного заседания суда. Там он застал советника Хуна и трех помощников, ожидавших его.

Судья облачился в официальное платье, надел черную шапочку и вошел в дверь, ведущую к помосту в зале суда. Он заметил, что короткое утреннее заседание не отбило любопытства у жителей Пуяна. Зал ломился от посетителей, яблоку негде было упасть.

Сев на скамью, судья приказал начальнику стражи привести мясника Сяо.

Пока мясник пробирался к помосту, судья Ди успел рассмотреть его. Он казался простоватым мелким лавочником, честным, но недалеким. Когда мясник склонился перед ним, судья Ди обратился к нему с такими словами:

— Я, вершитель правосудия, выражаю вам свои соболезнования в связи с постигшей вас утратой. Мой высокочтимый предшественник, судья Фэн, уже упрекал вас в недостаточном присмотре за членами семьи. И я не