— Вот, что они умеют, ничего же не умеют, да они аппендикс не могут от желчного отличить! Боже, Алёнушка, ну что за поколение растет, я ужасаюсь! А что это у Вас?

Я протянула ему на подпись свое заявление.

— Вы прям добиваете меня, до конца недели отработаете еще?

Я кивнула. Он быстро подписал бумажку и всунул ее мне в руку:

— Захотите назад — не приму!

Мои глаза округлились.

— Да шучу я, — он взял меня за руку, — всегда буду рад! Только вот знаю, что Вы наверняка уже не вернетесь! Честно скажу, я скептически смотрел на Вашу работу у нас. Но Вы меня удивили!

— Спасибо, но я еще не ухожу, и смогу удивить Вас еще больше, — мне стало ну очень приятно.

Я с большим энтузиазмом взялась за работу и к обеду уже переделала большую часть поручений, мне еще сегодня предстояло явиться в отдел кадров гимназии и заполнить все необходимые бумаги. Просить Лёню снова меня везти — было бы верхом наглости и поехала своим ходом. В гимназию добралась только спустя час, поскольку каждый гость нашего города спрашивал у меня дорогу! Видно у меня на лице написано — «Она все знает!».

Первым, кого я встретила был тот самый Головастик — или в обычной жизни — Ростислав Гомер-Эвклидов.

— Здравствуйте, Алёнушка, рад что Вы вернулись, уж не чаял. Вы оформляться?

Я только кивнула.

— Давайте проведу Вас. Как кстати Иван поживает?

— Хорошо, поживает, сейчас принимает участие в международном медицинском проекте в Швеции.

— О, я знал, что он далеко пойдет. Помниться у нас как-то умер пес, такой маленький, Жужик звали, и поскольку зима была суровая и бабушке не удалось его закопать, она завернула его трупик в пакет и отнесла на свалку. Нам лет по 7 было. Ну тут Ваня и предложил вылечить беднягу и, так сказать, реанимировать псинку. Мне даже пришлось Жужику сделать дыхание рот в рот. Ну вот, прихожу я домой, а мама спрашивает, мол во что играли. Я говорю: да мы Жужика лечили. Моя мама за голову взялась, он же умер третьего дня. Ну все и понеслось: нас с Иваном по всем больницам таскали, мыли чуть ли не хлоркой. Но мы были мужественны, а Ваня вот и стал врачом, не ветеринаром, правда…

— Ну и история, — рассмеялась, — теперь для меня многое прояснилось!

— Он Вам не успел это рассказать? Да сколько ж Вы женаты?

— Чуть больше 2 недель…

— Ой, и уже уехал?! Печально.

— Ростислав, — я прямо сдержалась, чтобы не назвать его Головастиком, — давайте эту тему опустим, и Вы все-таки покажете, где тут у вас оформляют.

Мужчина провел меня в кабинет с названием «Администрация». Впрочем, процедура оформления была стандартной, единственное, трудовую книжку я могу принести только через неделю.

Вышла из кабинета и тут же наткнулась на Геру Георгиевну:

— Уже оформились? Распрекрасно, в следующий понедельник ждем Вас на педсовет.

После работы поехала в квартиру родителей, и только ступила в подъезд, меня окликнул знакомый низкий голос:

— Корина, ты вообще домой приходишь иногда?

Из тени вышел он! Мой бывший возлюбленный Матвей Кузнецов.

Наша история не была счастливой, он попросту уехал работать на новое металлургическое предприятие в другой город, а я осталась. Черт возьми, да прошло уже больше года.

Матвей обладал животным магнетизмом, перед которым я не могла устоять. Хромой от рождения, он тогда казался мне очень опасным и привлекательным. И когда на одну из наших вечеринок он пришел с Дитой, я пропала! Я не отбивала его у подруги, так получилось и рада, что Афродита Саркисована это поняла. Мы были вместе не более полугода. Но вот шрамов на моем сердце эти отношения оставили немало.

— И тебе добрый вечер, Кузнецов, не хочешь же ты сказать, что ты меня тут не первый день караулишь?

— Не первый, Алена, и удивлен, что ты дома не ночуешь!

— А тебе сейчас какая разница?

— Я вернулся за тобой!

— Матвей, ты пришёл слишком поздно. Очнулся он, не прошло и года!

— А какая разница? Я пришел, — он приблизился на опасное расстояние, — забрать тебя и предлагаю выйти за меня замуж!

Я просто рассмеялась:

— Только ты так можешь! Вернуться через год и кидаться предложениями. Вот что скажу, Матвей, я замужем. Уже даже Боржоми не поможет!

— Не ври мне, — его рука коснулась моего лица, — какая же ты красивая, всегда была красивая, а сейчас еще краше!

Я убрала его руку с моего лица:

— И счастливая, Кузнецов, с моим мужем, поэтому можешь спокойно идти дальше!

— Ну я что-то мужа твоего тут не наблюдаю, — он специально оглянулся по сторонам.

— Мой муж — ученый, врач, и работает заграницей, — я гордо вскинула голову.

— Он воображаемый? — ухмылка Матвея мне не понравилась.

— Сам ты воображаемый, мой муж самый настоящий, тебе паспорт показать? И вообще я тебе сказала, на этом разговор окончен.

— И очень смелый, оставлять такую молодую жену одну!

— Не тебе судить, ты человеческого языка не понимаешь?!

Матвей резко притянул меня к себе, в нос ударил запах дыма, у меня даже глаза заслезились:

— Корина, не пудрь мозги, если сказал, что заберу, значит — заберу!

— Да ты что, отпусти меня сейчас же, — я начала просто неистово вырываться, — я замужем и очень люблю своего мужа!

— Ты и меня когда-то любила, забыла уже? — его губы коснулись моего лба.

— Нет, не любила, Матвей, ну отпусти же! Я люблю только одного мужчину — своего Ивана!

Но Кузнецов меня не отпускал:

— Ты, Алена, всегда была импульсивной, возможно ты сейчас так думаешь, что любишь, а потом скажешь другое.

— Не скажу, отпусти, — и я расплакалась от бессилия. Хватка Матвея была такой же железной, как он весь. Без эмоций, без сантиментов!

— Я попытался тебя забыть, но, как видишь, не смог, — его черные глаза прожигали меня насквозь, — и я без тебя уже не уеду. Будь ты хоть три раза замужем!

— Я беременна, — попыталась соврать я.

— И что это поменяет? Родишь и будем жить дальше.

— Ты вообще человек? — меня уже стали терзать сомнения, — ты не понимаешь, ты для меня прошлое, у меня есть муж и мне хорошо.

— Может быть и лучше! — он сжал меня еще сильнее и наклонился к моим губам.

— Ален, это что тут происходит? — я услышала голос Еремея, — слышишь, друг, ты чего девушку прессуешь?

— Это еще кто? — Матвей уставился на меня, даже не пытаясь отпустить.

Еремей подошел ближе: