— Не вздумай. Где мы найдем еще такое сокровище? Нучто, счастье мое, — повернулась она ко мне, — дуй в банк, Сашок затобой. Я жду здесь.

И мы отправились в банк — я впереди, Сашок чуть поотстав. Наподходе к банку я почувствовала себя очень скверно. Шантаж, воровство и прочее— это ж сколько мне дадут, если поймают?

Я развернулась, с намерением смыться и едва не столкнулась сСашуней. Он улыбнулся и сказал:

— Не дури. — А я на ватных ногах направилась кзаветному окошку.

Девица тоже чувствовала себя не в своей тарелке, что и неудивительно. Я поздоровалась, протянула паспорт с карточкой, а ключ зажала вруке, чтоб никто случайно не увидел брелок, расписалась в журнале, прошла ккомнате охраны и в сопровождении охранника спустилась в хранилище, где ужеждала девушка.

Только тут я подумала, что в ячейке может оказаться что-тобольшое, и покосилась на свою сумку.

Неужто не влезет? Ничего, мне бы только узнать, что там, авторой раз можно и Сашуню отправить.

Я вошла в зал. Девушка приблизилась к длинному ряду ячеек, япротянула ей ключ, она открыла дверцу с номером и отошла в сторону. Я вытащилажелезный ящик, подняла крышку и едва не рухнула на плиточный пол. Не доллары ине бриллиант величиной с яйцо лежали в ящике, а одинокий листок бумаги, накотором какой-то юморист нарисовал здоровенный кукиш. Я заглянула под бумагу,неизвестно на что надеясь, поспешно поставила ящик на место и заперла дверцу.Девушка болтала с охранником.

— Спасибо, — буркнула я. Меня потянуло на свежийвоздух. Проходя через зал, я увидела Сашуню, он стоял возле десятого окошка,терпеливо дожидаясь своей очереди.

На улице мне полегчало, а потом сделалось так обидно, хотьволком вой. Ну что это в самом деле, столько мучений и все из-за дурацкогокукиша.

Лерка пила коктейль. Взглянув на меня, она сразу помрачнела.

— Пусто?

— Хуже.

— Что может быть хуже?

— Он надо мной издевается.

— Кто?

— Тот, кто нарисовал эту гадость.

Когда вернулся Сашок, я уже успела высказать Леркенаболевшее.

— Прикинь, какой-то гад с нами шутки шутит, —пожаловалась она Сашуне. — Такую дрянь в ячейку сунул.

— Труп? — осклабился Сашок.

— Не чуди. Какой труп, раз ячейка маленькая.

— Может, не целиком, может, часть…

— Трупов нам мало. Нет, там… — Видя, как ястрадальчески сморщилась, Лерка перегнулась к Сашкиному уху и остальноепрошептала. Он весело гукнул и пожал плечами.

— Чего ты зубы-то скалишь? — рассердилась на негоЛерка. Сашок сразу посерьезнел.

— А не мог кто-то раньше нас оттуда забрать ценности? —озарило меня. — А вместо них оставить эту пакость.

— Вряд ли. Хотя не одни мы такие умные. Это что жеполучается: Арсений твой грабанул казино, разослал всем письма только для того…— Тут она нахмурилась, поскребла затылок и заявила:

— Занятно. Говоришь, Марат сказал, возможно, деньги всееще в казино? Неплохая мысль. Тогда фокус с ячейкой вполне уместен. Ищешь,ищешь и найдешь, но совсем не то, чего ждешь.

К тому моменту корыстолюбие захватило меня настолько, чтопотерянные сокровища не давали покоя. Поэтому Лерке с легкостью удалосьуговорить меня никуда не уезжать и сосредоточить внимание на казино.

— Глупо бежать от своего счастья, — закончила онасвою речь.

Что там за счастье, еще вопрос, но я кивнула и более ей ужене перечила.

— Если мне свернут шею, — все-таки не удержаласья, — то это будет на твоей совести.

Мы вернулись домой, я совершенно несчастная, а Лерказадумчивая. Сашок выглядел как обычно.

Зазвонил мобильный, я услышала голос Димки и тут же началажаловаться:

— Ужасно себя чувствую. Если сумею достать билет,завтра уеду к маме.

— Зачем? — немного невпопад спросил он.

— Этот противный Марат… Я его боюсь.

— Вот еще. Чего тебе его бояться? Аня, давайвстретимся. Я тебе свою квартиру покажу.., Только я хотела спросить, на что мнеего квартира, как Лерка принялась строить рожи и кивать с таким усердием, что япротив воли ответила:

— Хорошо.

— Я к девяти подъеду, — радостно заверил он, а яуставилась на Лерку.

— Осчастливь человека, — сказала она.

— Мы это уже обсуждали. И ты обещала что-нибудьпридумать.

— Да ты правда девица, что ли? — рявкнула она.

— Правда, не правда, а заниматься любовью я буду толькос человеком, который мне нравится.

— Беда с тобой. Ладно. Насухую трахать он тебя небудет, сто грамм, поди, нальет, да не смотри так, счастье мое, я же шучу. А воттеперь не шучу. Улучи момент и брось в его бокал вот это. — Леркапротянула мне баночку. — Достаточно одной таблетки.

— Ты хочешь, чтобы я его отравила?

— Дура я, что ли, раз он единственная надежда и опора?Уснет и будет видеть сны. А ты рядом поерзай, чтоб в воспоминаниях у него былтвой светлый образ, хотя мало чего он сможет вспомнить, но на всякий случай…

— Лерка, я боюсь, — честно созналась я.

— Да брось ты. Вот увидишь, все пройдет как по маслу.Дерзай.

Димка, как и обещал, подъехал в девять. Я выпорхнула изподъезда в премиленьком платьице и соломенной шляпке. «Димку лет пять как намалолеток тянет, — напутствовала меня Лерка. — Выглядишь — зашибись,больше семнадцати и я не дам, а он с остатками мозгов тем более, если ты ещепро свое девичество загнешь, с катушек съедет. Ты уж постарайся, чтоб ему быловесело, хотя бы вначале».

Мы отправились в ресторан, но там не задержались. ВзглядДимки затуманился, и мою руку из своей он практически не выпускал. Есть в такомположении затруднительно. Где-то в половине одиннадцатого мы отправились кнему. Жил Димка в огромной квартире в новом доме с башней на Садовой.Обставлена она была со вкусом и явно не без женского участия. Однако разглядетьее как следует мне не удалось. Стоило нам переступить порог, как Димка заключилменя в объятия. О выпивке он не сказал ни слова, и это меня обеспокоило: как жея ему таблетку подсуну? Пришлось взять инициативу в свои руки.