— Да.

— И что он делает?

— Собирается пить кофе.

— Ты ему уже сказала?

— У меня не было возможности.

— Очень хорошо. Я сам ему сейчас все скажу.

— Но ты же обещал… — взмолилась я. Хотя Лерка иговорила что-то о любовном треугольнике, но сейчас, по здравом размышлении, онбыл совсем некстати.

— Да, я обещал. И по этой причине он сидит у тебя…

— Не заставляй меня чувствовать себяпреступницей. — Я собралась реветь, и тут Гришка позвал с кухни:

— Аня, с кем ты разговариваешь?

— Умоляю, предоставь все мне, — жарко зашептала яв трубку и поспешила ее повесить.

Не успели мы выпить кофе, а я наплести Гришке, зачем Димказвонил мне, как тот и сам явился. Услышав звонок в дверь, я страшноперепугалась: если это Лерка, вся ее конспирация полетит к чертям. На порогестоял Димка, да не один, а в компании. Громов держал в руках две бутылкиконьяка и шампанское, а Марат коробку со свежей клубникой и торт.

Димка сверкал глазами, а эти двое радостно скалили зубы.

— Решили заглянуть к тебе в гости, — сообщилГромов, нахально внедряясь в мою квартиру.

— Собственно, я…

— Мы уже успели подружиться, а за знакомство так и невыпили, — веселился Марат, сунув мне в руки обе коробки. Взгляд егозадержался на моих дальцах, и, заметив отсутствие колец, он удовлетвореннокивнул:

— Предусмотрительно. Такое впечатление, что ты открытадля новых чувств.

— Почему бы вам не найти другого места, где можновыпить? — разозлилась я.

— Мы спасаем друга от мук ревности, — шепнулМарат, наклонясь к моему уху. — Ты бы видела Димку, когда твой первыйсуженый увел тебя под ручку.

Как бы чего не вышло, подумали мы и решили напиться.

Заслышав шум в прихожей, явился Гришка.

— А мы к вам в гости, — заорал Громов и полез кдругу обниматься.

Стало ясно: они надолго и выгнать их так просто не удастся.Я не стала перечить судьбе и принялась сервировать стол.

— А у тебя миленько, — хлопнув по первой, началГромов. Мы немного поговорили о моем жилище, потом о моей работе. Я готова былаговорить о чем угодно, лишь бы оба возлюбленных сидели тихо и не вздумалиучинить скандал.

Гришка пребывал в задумчивости, но время от времениулыбался, поддерживая компанию. Димка больше молчал и взирал на меня стомлением. Громов с Маратом веселились от души, и я заподозрила их в коварстве.Что-то эти двое задумали, не зря же сюда притащились.

Коньяк исчез стремительно, Громов кому-то позвонил, ипривезли еще. Я начала нервничать и как-то незаметно выпила бутылкушампанского, после чего жизнь показалась мне забавной, а люди вокруг милыми.

Но червь сомнения терзал душу, и в момент всеобщего веселья,когда Громов запел «Черный ворон», а я охотно подхватила, приняла решение: еслиони никуда не торопятся, самое разумное опоить их Леркиными таблетками. Будутспать, как медведи в берлоге, а я почувствую себя в безопасности.

Я пошла мыть тарелки, мужчины кинулись помогать, врезультате мыть посуду пришлось им, а я бросила таблетки в коньяк, решив нежадничать.

— У меня завтра много дел, — туманно начала я, начто Громов весело заорал:

— Какие дела, Анечка, у нас сегодня праздник.

Мужчины разлили коньяк, не забыв и про меня.

Я пригубила, желая поддержать компанию, и стала ждать, чтобудет дальше. Первым не выдержал Громов. Затих, а когда мы обратили на этовнимание, выяснилось, что он сладко спит, обхватив руками диванную подушку.

— В нашем полку убыло, — заявил Марат и отправилсявслед за другом — в том смысле, что облюбовал диванную подушку напротив. Гришказаснул прямо в кресле. Димка загадочно улыбался, глядя на меня, и я предложила,чтоб в голову ему не пришли ненужные фантазии:

— Я постелю тебе в комнате тети.

— Тетя — это хорошо, — ответил он. Я помогла емуподняться, хотя у самой особой твердости в ногах не было, и сопроводила вкомнату, что занимала Лерка.

Димка потянул меня за руку, но на полдороге она обмякла, ион сладко всхрапнул, а я с чувством выполненного долга пошла к себе. Стоиломоей голове коснуться подушки, как я уснула. Не знаю, сколько удалось мнепоспать той ночью, разбудил меня страшный грохот. Открыв глаза, я вспомнила,что у меня гости, и включила бра. Щелчок был, а вот свет не зажегся. Ядобралась до выключателя. Та же история. Окна дома напротив тонули в темноте,но лампочка над подъездом светилась. «Наверное, пробку выбило», — мудрорассудила я и хотела снова лечь, но тут вдруг подумала: что, если Лерказаявилась среди ночи без «облачения», а здесь эти? Постанывая от жалости к себе,я выбралась в кухню. Спичек не было, что неудивительно, раз я ими не пользуюсь.

В шкафу в ванной лежали свечи, я пошла туда и по дорогеткнулась лбом в дверь, на глаза навернулись слезы. Я попыталась найти свечи,потом решила, какой от них прок, если спичек все равно нет, и, чертыхаясь,вернулась в спальню.

Стоило мне закрыть дверь, как кто-то заключил меня вобъятия, говорю «кто-то», потому что во тьме кромешной я его не видела. Ростбольшой, но что мне с того, раз все четверо мужчин, пожелавшие заночевать уменя, — здоровяки? «Ну ничего, — думала я, предаваясь страстнымпоцелуям, — сейчас он заговорит, и все станет ясно». Он зашептал, и голосая не узнала. Совершенно ни на чей не похожий голос.

Вот хоть ты тресни.

— Наконец-то мы одни, — сообщил он, вместо тогочтобы как-то дать понять, кто это «мы», то есть он. — Ты меня любишь?

«Димка. Конечно, Димка».

— Люблю, — прошептала я на всякий случай,чувствуя, что лишаюсь пижамы.

— Я так скучал…

«Гришка, — озарило меня, — точно Гришка. Был вотъезде, скучал… Чего ж ты, гад, так рано проснулся?»

— Видишь ли… — начала я.

— Я хочу, чтобы все повторилось.

«Что все? Черт, это Димка. Что же делать, караул кричать?»

— Надо заменить пробку, — попробовала я вернутьего с небес на землю.

— Обязательно.