Зарифе поняла, что Сеит имел в виду арендную плату. Женщина улыбнулась:

– Если бы так было на самом деле, возможно, мы бы понимали друг друга лучше.

Сеит прошел к двери и широко распахнул ее, жестом прося Зарифе выйти.

Настроение женщины испортилось, однако она не подавала виду. Он не впервые так отталкивал ее.

– Думаешь о своей прелестной женушке? Подумай! Прошло столько времени. Тебя никто не искал. Неужели можно оставлять красивую молодую женщину в Стамбуле одну? Кто знает, что с ней стало? Если бы ты был ей нужен, она бы давно тебя нашла.

Сеита начинало раздражать бесстыжее и вульгарное поведение Зарифе. Однако его голос оставался спокойным. Равнодушно взглянув ей в глаза, он медленно проговорил:

– Никогда больше не смей так говорить о моей жене! Она не знает, где я. И я не приглашу ее сюда, пока не смогу по-человечески устроить свое дело.

– Но, если бы ты ее любил, отправил бы ей хоть весточку, не так ли? Ты даже этого не сделал.

Сеит знал, что женщина права. Однажды он написал Мюрвет письмо, но не указал обратного адреса. Возможно, оно до нее так и не дошло. Ему казалось, что в одиночку он сможет быстрее устроить свою жизнь, кроме того, верил, что все проклятия и несчастья, что ниспосылала на него судьба, роковым образом касались и тех, кто был с ним рядом. Возможно, по нему очень скучали, возможно, в слезах ждали его возвращения, однако, должно быть, и его жена, и дети уже давно устали от всех тех бед, что им довелось с ним пережить. Возможно, вдали от него им было бы лучше.

Когда Зарифе ушла, он продолжал стоять у окна. Женщина была неправа. Она полагала, что, предлагая ему свою постель, заполнит пустоту в его сердце. Возможно, даже если дела пока и не шли так хорошо, как хотелось ему, стоило написать жене. При любом раскладе его положение сейчас гораздо лучше, нежели в Стамбуле. Пройдя в спальню, он наклонился к журнальному столику и взял в руки фотографию. В бледном свете зажженной лампы Сеит принялся разглядывать лица жены и дочерей. Он погладил указательным пальцем лицо каждой из них. Его глаза наполнились слезами. Он скучал по ним, но если он перевезет их к себе, то не обречет ли вновь на страдания? Или же они с Мюрвет обретут гармонию? Мужчина лежал на кровати и, держа в руках фотографию, решил завтра же написать семье. Он не знал, чем обернется принятое решение. Знал лишь только то, что очень любит Мурку и детей.

С легким сердцем он уснул.

На следующий день, направляясь в ресторан, который он открыл в районе Йенимахалле, Сеит увидел во дворе хозяйку дома, развешивавшую белье. Это уже была не та женщина, которая вчера вечером пришла к мужчине в надежде провести и с ним ночь и была отвергнута. Зарифе была веселой и вела себя совершенно непринужденно. Сеит подумал, что она, должно быть, наконец-то усвоила урок.

– Доброе утро, Курт Сеит!

– Доброе утро!

Он уже отворил калитку, как вдруг она, побросав в таз белье и прищепки, подбежала к нему:

– Мне нужно тебе кое-что сказать, Курт Сеит!

Затем, заметив, как недовольно изменилось лицо мужчины, покачала головой, да так, словно он разбил ей сердце. Голос ее смягчился.

– Ради бога! Ты что, все еще злишься на то, что я вчера сказала? Послушай, я уже обо всем забыла. И ты позабудь, давай вновь будем друзьями. Договорились? Я поняла, ты любишь свою жену. Хорошо, будь по-твоему! Я думала, что ты один, что сердце твое разбито. Оказалось, горе твое в другом. Позабудь вчерашний вечер, прошу! У меня для тебя хорошие новости.

Сеит не знал, насколько может доверять стоявшей напротив женщине, но как минимум мог ее выслушать. Он замер.

– Я через два дня уезжаю в Стамбул, – продолжила Зарифе. – Навещаю дальнюю родственницу. Если хочешь, напиши письмо, я передам его твоей жене. Потом дождусь ответа и привезу его тебе.

Сеит никак не мог понять, почему женщина, с которой они повздорили вчера, сегодня ведет себя именно так. Он вопросительно посмотрел на нее. Она продолжила:

– Разве ты не этого хотел? Я под руки приведу к тебе жену и детей. Приготовь письмо, напиши адрес. Я их отыщу. Согласен?

– Не хочу тебя утруждать.

– Чем утруждать? Мне что, трудно проехать на трамвае от одного конца Стамбула до другого?

– Спасибо, Зарифе! Я не забуду твою доброту.

Сеит, выходя на улицу, так и не мог понять, почему Зарифе решила ему помочь. Женщина, закидывая на веревку очередное полотенце, взяла свободной рукой прищепку и проследила взглядом за Сеитом. Как только тот скрылся за углом, она лукаво улыбнулась.

* * *

Вернувшись с работы в материнский дом, Мюрвет обнаружила на пороге ждавшую ее гостью. Незнакомка, приехавшая из Анкары, сказала, что принесла весточку от ее мужа. Мюрвет, взволновавшись, поблагодарила Аллаха за нежданную гостью и с удовольствием пригласила ее в дом. Она сварила кофе. Они уселись друг напротив друга. Мюрвет с нетерпением ждала рассказа женщины и, не дождавшись, спросила:

– Как поживает мой муж? Он в порядке? Где он? Что с ним? Почему он мне не писал?

Зарифе медленно отпила глоток кофе. А затем, словно поперхнувшись, легонько покашляла. Приложив правую руку к груди, покашляла еще. Затем глубоко вдохнула и замерла. Наконец провела ладонью по щеке Мюрвет.

– Не переживай, дорогая, не переживай! У твоего мужа все хорошо.

Молодая женщина с облегчением выдохнула и улыбнулась.

– Спасибо, Зарифе-ханым.

– Уф, к чему этот официальный тон, называй меня просто Зарифе! Я проделала этот путь, чтобы помочь тебе, а ты делаешь из этого светский прием. Смотри у меня, если еще раз назовешь меня ханым, я обижусь!

Мюрвет не привыкла к столь фамильярному общению в такие короткие сроки, однако единственной ее связью с мужем теперь была эта странная женщина, сидевшая напротив. Она еще не решила, нравится ей та или нет. Было в поведении гостьи что-то неестественное. Однако и сомневаться в ее добрых намерениях было бы глупо. Она ведь приехала из Анкары, нашла ее дом, принесла вести от Сеита. Мюрвет вновь улыбнулась.

– Хорошо, Зарифе. Но я сгораю от любопытства! Где мой муж? Что он делает?

– Не переживай! Говорю ведь, у него в Анкаре все хорошо. И дела у него идут неплохо. Если он тебя попросит, ты к нему переедешь?

Мюрвет почувствовала в вопросе что-то неладное.

– Вас послал Сеит, не так ли?

– Дорогая, не думай об этом! Ответь на мой вопрос.

Мюрвет начала сомневаться в намерениях этой Зарифе. Однако она все еще не могла разобраться, в чем крылась причина ее сомнений.

– Конечно! Если этого захочет мой муж, я брошу работу и помчусь к нему.

Зарифе, откинувшись в кресле, закурила сигарету. Мюрвет начало беспокоить то, что гостья ведет себя так, будто находится у себя дома. Женщина, выпустив изо рта клубы дыма, продолжила: