прошу рассказать мне о содержимом одной банковской ячейки. И только. Всего одной. За это я дам вам пять тысяч долларов и ничем не подорву ваш судебный иммунитет.

– Условия судебного иммунитета высечены в камне, – заявляет Фред. – Вы не можете его подорвать.

Последнее слово он заключает в воздушные кавычки. Я смотрю на адвоката и улыбаюсь.

– Он это может? – спрашивает у Фреда Стив.

Когда он говорит, его усы подпрыгивают, как у героя комиксов Йоземита Сэма.

– Да, Стив. Я могу. Вы принимаете или отклоняете мое предложение?

– Отклоняю, – отвечает он, и в его голосе ощущается страх. – Мне не нужны деньги.

Он начинает поглаживать усы, словно собачонку.

Я ожидал, что он окажется сговорчивее.

– Еще как нужны, – говорю я.

– Для меня лучше молчать. Целее буду.

– Так-так…

– Если узнают, что я сказал хоть слово, мне конец.

– Но об этом узнают, даже если вы будете молчать, – говорю я.

– Это как? – хмурится Стив.

– Да, – подхватывает адвокат Фред и выпрямляется на стуле. – О чем вы говорите?

– Все очень просто. – Я откидываюсь на спинку стула и сцепляю пальцы. – Если Стив предпочтет не говорить со мной, я всем сообщу, что он говорил.

Мои слова приводят обоих в недолгое замешательство.

– Но вы же ничего не знаете, – бросает мне Стив.

– Я знаю достаточно.

– Если вы уже знаете, чтó я скажу, зачем тогда меня спрашивать?

– Вы попали в точку, Стив, – со вздохом говорю я. – У меня есть кое-какие соображения. Хотите их услышать?

– Мне это не нравится, – заявляет Фред. – Мы проявили любезность, согласившись на встречу с вами, а теперь вы начинаете угрожать моему подзащитному. Мне это не нравится. Совсем не нравится.

Я смотрю на него и подношу палец к губам:

– Тсс!

Стив приваливается к спинке стула и продолжает теребить усы. Кажется, будто он ведет молчаливый диалог с усами.

– Ну что же, красавчик, выкладывайте ваши соображения.

– На самом деле они не мои. Это…

Я чуть не сказал «гипотеза моей дочери». Но я не хочу даже косвенного присутствия Эмы в этой паршивой комнатенке. Решаю обойтись без предисловий:

– Когда вы начали взламывать банковские ячейки, вам попались сведения о нынешнем местонахождении некоего Рая Стросса.

Дрогнувшие усы подсказывают, что я напал на золотую жилу.

– Погодите, – прерывает меня Фред, глаза которого округляются. – Того самого Рая Стросса? Если это касается…

– Тсс, – повторяю я, не сводя глаз со Стива. – Возможно, вы просто передали эту информацию, а может, продали… не знаю, какой способ выбрали вы… Важно другое: информация оказалась у того, кто убил мистера Стросса. А это, мой усатый друг, делает вас соучастником убийства.

– Что?

Стив и его усы замирают, но Фред готов начать псевдобитву за интересы своего подзащитного.

– У вас нет доказательств, – выдавливает из себя Стив.

– Стив, в данный момент это знаю только я. Я не скажу властям ни слова. Никогда. Я ничего не разглашу. Я не допущу, чтобы об этом узнал тот, кого вы так отчаянно боитесь. Вы расскажете мне то, что знаете, а затем мы все продолжим жить так, словно ничего не случилось. Что изменится в вашей жизни? Вы станете на пять тысяч долларов богаче.

Ответа нет.

– Если вы решите отклонить мое предложение, или солжете мне, или заявите, что понятия не имеете, о чем таком я тут говорю, я выйду в коридор, загляну к своим друзьям из правоохранительных органов и назову вас соучастником убийства Рая Стросса. Фред подтвердит, что у меня есть такие друзья. Очень много друзей. Если бы у меня их не было, никто бы меня сюда не допустил и не позволил болтать с грабителем банка, находящимся под следствием. Фред, я прав?

– Вы не можете…

– Тсс… – в третий раз говорю я адвокату и смотрю на Стива.

Стив ерзает на стуле:

– Что именно вы хотите знать?

– Содержимое взломанной банковской ячейки, и кто еще знает о нем.

Стив смотрит на Фреда. Тот пожимает плечами. Стив вновь принимается теребить усы:

– А как насчет десяти кусков?

Я легко могу заплатить ему и десять, но зачем лишать себя развлечения?

– Я это понимаю как отказ от моего предложения. – Я упираюсь в стол, словно хочу встать. – Хорошего вам дня, джентльмены.

Стив машет мне своими маленькими ручками:

– Вы это… погодите. Вы обещаете, что никому не скажете? И копам тоже. Если узнают, что я разболтал…

– Ни одно ваше слово не выйдет за пределы этой комнаты.

– Обещаете?

Приложив руку к сердцу, изображаю клятву.

Похоже, Фред собрался возражать, но Стив отмахивается от него.

– Слушайте. Короче, вломились мы туда. А налички в сейфе – кот наплакал. Один из наших ребят недокумекал. Думал, прилично наваримся… Ладно, это уже не по делу. Ну вот. Торчим мы в банке. С наличкой облом вышел. Ребята приуныли. Чего теперь, сваливать? И тогда я предлагаю пошарить в банковских ячейках. Инструменты у нас имелись. Технические подробности интересуют?

– Это как вы взламывали ячейки?

– Ага.

– Ничуть, – говорю я. – Рассказывайте дальше.

– О’кей. Значит, приволокли мы эти вещи в наше убежище. Это в Миллбруке. Бывали там? Потрясающее местечко. Неподалеку от Покипси.

Я недовольно смотрю на него.

– Ладно-ладно, ненужное опускаю. Там вот заграбастали мы кучу знатного барахла. Люди хранят в ячейках много чего ценного. Часики, брюлики.

Я нетерпеливо машу рукой, требуя переходить к сути:

– Что было в ячейке Рая Стросса?

– Извините. Теперь о нем. Да, нашел я свидетельство о рождении. Вполне из себя официальное. Уже выкинуть хотел, а потом подумал: может, кому из подделывателей бланк сгодится. Там и тисненая печать стоит. Передал я свидетельство Рэнди, брату моей жены. Рэнди как прочел, выругался и говорит: «А дай-ка мне взглянуть на другие его бумаги». Бумаг там хватало. Фальшивые паспорта, договор на квартиру и все такое. Я говорю: «Охота тебе с этим возиться? Кто этот Райкер Стросс?» Так было в свидетельстве написано. Райкер. А Рэнди мне отвечает: «Дурень, это же Рай Стросс». – «Это кто?» – спрашиваю я. Тогда Рэнди мне объясняет, что он за птица, как долго его считали пропавшим и все такое. Хотите знать, какая мысль первой стукнула нам в голову?

Вряд ли это так уж интересно, но я отвечаю утвердительно.

– Такие бумажки можно было бы продать какому-нибудь телеканалу.

– Телеканалу?

– Ну да, какому-нибудь ихнему шоу. Скажем, «Шестьдесят минут» или «Сорок восемь часов». Они бы сляпали солидную историю. Но я еще подумал и про Херальдо.

– Херальдо?

– Херальдо Ривера. Вы знаете, кто он такой?

Я говорю, что знаю.

В глазах Стива появляется грусть.

– Мне всегда нравился Херальдо. Говорит все как есть.