птицы

мириады капель в голове его —

все элементы Менделеева!

так вот откуда наш Солярис!

а мы выдумывать старались

2

ползти стоять худеть поститься

совозлежать совозноситься

растягиваться расползаться

нищать почти что побираться

разляпаться разбинтоваться

просвечивать изрешетиться

на сто барашков разбежаться

неслышно блея истончаться

и дымом в глубине истаивая

последней струйкою молиться

одним намеком – синь густая

…и снова возникать – откуда?

младенцем-призраком родиться

расти гордиться величаться —

разинул ковш чернобородый —

и снова – чудо: наше чадо

наш крокодил глотает солнце! —

нахмуриться и осердится

разбормотаться разворчаться

давить тесниться гоношиться* —

и вдруг блеснуть плавильной печью

заговорить раздельной речью

и страшным ливнем разрешиться

закатные и кучевые

плакатные и грозовые

гнедые сивые караковые

различные и одинаковые

гонимые и заслоняющие

стоящие и пролетающие

как Лермонтов разочарованные

и злые – наэлектризованные

нестоящие преходящие

какие-то ненастоящие

застывшие безумным выбросом

каким-то непонятным образом

в себе все вещи зарождающие

пустые храмы воздвигающие

пустые толпы собирающие

и миру сумерки навязывающие —

вдруг изнутри зарницей высвеченные

Иерушалаим нам показывающие…

чудовища из мрака выхваченные…

окно – крестом и света полное…

молния!

внутри движенье таково:

ничтожество и – божество

_____________

*пришельцы овцы морды орды

шварцнеггеры и леопарды —

1982, 1998

РИСУЮЩИЙ АНГЕЛОВ

Памяти художника Володи Яковлева

картина – химера:

в кувшине цветы

такого размера

такой красоты! —

их лепестки —

журавлиные крылья

(смутные проблески

тел и белья)

я таким же

скоро стану

а тебе по телефону

говорят что умер я

ты знаешь любил я

цветы рисовать

большие и белые

будто колеса

тычинок и пестиков

рыжее мясо

картины мои

продавали родители

которые жили

и света не видели…

зренья осталось

процентов на пять…

но краску под кистью

любил осязать

теперь все мы умерли

тем не менее

лежим в эпицентре

на сохранении

в средней школе

в десятом классе —

на черном баркасе —

на гладкой скале —

отец – костюм коробом

мать – даже мертвая

видно что с норовом

а я у них – собачонка

и на шее бечевка

школьники нас

не обижают

нас окружают

фиалки весенние

до Воскресения

до Вознесения

а что писался в кровать

стоит ли упоминать

милосердная мать

Божья Матерь

поменяла

на облако одеяло

постелила

травы на кровати…

доктора не слышу —

слышу голоса

в тридцать три яруса

мои небеса

где плавают ангелы —

Божья роса

прожил полжизни

своей головы

в сумасшедшем доме

на краю Москвы

а вообще

ходите без опаски

здесь призраки

стреляют папироски

здесь и рисую

портреты цветов

и пачку «Беломора»

всегда раздать готов

в проходной собака —

без одной ноги

и такие дали

крикнешь – и беги…

СВЕТ

в тени Земли

они прошли…

слепое солнце —

на кресте

тень от креста —

на высоте…

так светом стала тень

впервые…

рисуя тени я рисую свет

из света

проступая тут и там —

я светом протираю тени —

тень лепит

скорбное лицо

в тени мой свет —

и на свету

не больше света

чем в тени

на солнце – тучи грозовые

(взгляни

на складки простыни)

из колыбели – свет

готов смотреть часами…

но самый свет —

возможность тени

мы сами —

тени – напросвет…

Кто отделил от света тень

Тот сам был Свет —

ни тени Тени

(Мысль ты —

движение тени)

но прежде чем возник

предмет

(ты Свет —

преображенье тени)

возник

намек

Свет —

он трагический актер

приходят

обступают тени…

метафор хор…

но капля света

близость света…

и свыше Логос —

голос света

зимой глаза закроешь: лето

(я звуки Моцарта узнал)

(я всех друзей своих узнал)

(неизъяснимое узнал)

летит

и на финал

набрасывает тень

(спасен! пропал!)

в которой брезжит свет —

которой нет

ПЕЙЗАЖ

гладко

дырявая лодка

сносит течением

ветка

своим колебаньем

соткана солнцем

лишает рассудка

беседка

какая-то перемена

незримые всплески

движение края перрона

вдоль синей полоски

вагона

там на песочке

блеснула селедка

…и мимо —

дома-одиночки

ржавые кучи

железного лома —

мгновенно наскучив

дальше хлипко —

серебряное пятно —

дохлая рыбка – оно

кверху пузом

со стороны

так далеко

что изнутри —

чертит раковина дно

юзом…

еще бараки и печи

(…тени вагонов —

лбами баранов)

…касательные лучи

не город – чаша полная

агрессору

и мусору —

приветственная молния —