добро, а правда лишь калечит и даже убивает. Впрочем, справедливо и обратное утверждение. То есть равновесие установлено. И так будет всегда, иначе мир рухнет или уснет в благостном оцепенении. Поэтому от того, на какую чашу весов он кинет сейчас их дальнейшую жизнь, ровным счетом ничего не зависит. Для Вселенной – ничего, для них – все. Выбор очевиден!

– Расскажи мне о нас, – попросил он. – Мне сильно досталось… я помню только твое лицо…

Взгляд Николь наполнился тревогой и жалостью.

– Нет, со мной все в порядке, – поспешил успокоить ее Вадим. – Говорят, память тоже скоро вернется, но ждать больше невыносимо.

Оказалось, что познакомились они в другой отдаленной колонии незадолго до Катастрофы. Николь жила там с родителями, а Вадим прилетал в отпуск. Что ж, этот сценарий вполне укладывался в их поведенческие рамки. Краснова всегда тянуло в космос, чтобы поразвлечься, а родителей Николь – чтобы подзаработать. Когда связь с Землей оборвалась, они на попутном транспортнике вернулись на Марс и обнаружили, что Земли в прежнем ее понимании больше не существует.

– Твоя семья тоже здесь? – спросил Вадим.

– Нет, – мрачно ответила Николь. – Им не хватило места. Надеюсь в следующий раз…

И этого-то раза может не быть, подумал Вадим. И ему вдруг стало очень нехорошо оттого, что он отпустил Ингу. Веры в успех ее миссии у него не было. Слишком мелка природа одного человека, чтобы изменить этот мир к лучшему, но окончательно погубить и без того нелегкую жизнь в техногенных условиях не так уж сложно. Напрасно он решил положиться на волю случая. Ох напрасно! За свое будущее надо бороться! Чужое прошлое, оставшееся на «утонувшей» планете, его не интересовало. Он даже боялся проводить аналогии с судьбой своего местного двойника.

– Я слышал, семейным парам отдадут предпочтение, – сказал Вадим. – Составишь компанию?

– Считаешь, у нас там что-то получится?

– Обязательно получится!

– Не знаю, – вздохнула она. – Не люблю лезть по головам. Я собиралась вернуться на Марс…

– Марсианская колония долго не протянет. Я понимаю твои чувства, но уверен, этим ты только расстроишь близких тебе людей.

– Да, пожалуй…

– Ладно, время на раздумья пока есть, – отступил Вадим.

– Только выбора нет, – заметила Николь. – Давай попробуем…

– Расскажи мне еще что-нибудь? – оживился он.

– О чем?

– Как мы познакомились? Как общались? Как далеко зашли?..

– Куда зашли? – чуть улыбнулась она.

– Ну, – замялся Вадим, – вообще…

Николь говорила долго. Сначала медленно, как бы нехотя. Потом увлеклась. Вспомнила несколько курьезных случаев. Ямочки на ее щеках заиграли лучистой радостью. Он не перебивал. Он впитывал, проникался тонкостями ее мироощущения, стремился представить себя на том месте, которое, по большому счету, пока что ему не принадлежало.

До новой счастливой жизни оставался последний бросок, но перед носом в любую секунду могли хлопнуть дверью. И что тогда? Он уже не хотел доживать на Марсе. Ради чего собственно? Неизвестно. Обидно, более того – глупо!

– Ты меня слушаешь?

– С удовольствием, – Вадим поднялся. – Я обязательно вспомню все, но прежде мне надо найти тут одну дамочку…

12

Люди расходились молча, не глядя друг на друга. Все они теперь стали соперниками, почти врагами. Сейчас они рассядутся по каютам и будут дожидаться приговора. Смогут ли отверженные признать свое поражение? Это станет ясно уже завтра, а сегодня каждый из них еще верит, еще имеет право на надежду.

Инга шла вместе со всеми, столь же неторопливо и сосредоточенно. А когда переход в жилой отсек почти опустел, догнала высокого плечистого мужчину, одетого в безликую робу техперсонала.

– Эй, – позвала она, – не составите девушке компанию на вечер?

Мужчина внимательно посмотрел на худенькую блондинку и охотно кивнул.

– Составлю…

Этот краткий диалог не должен был вызвать подозрений у случайных свидетелей. В связи с объявленными условиями многие молодые люди спешно искали себе фиктивную пару. И хоть выявить подлог было элементарно просто, но все равно их шансы быть допущенными к Транслятору значительно возрастали.

Отработав на публику, они, не мешкая, скрылись за дверью первой попавшейся свободной каюты.

– Слава Богу, – сказала Инга. – Я уж думала не найду никого.

– Да и я отчаялся тебя дождаться! Как ты тут оказалась?

– На попутке заскочила… да все чисто, не переживай.

– Легко сказать! Напрасно что ли мы здесь корячились.

– Так у вас все-таки получилось?!

– В лучшем виде! Правда, в живых остался только я, поскольку занимался лишь технической стороной. Парни бились до последнего, обеспечив меня необходимым временем. Но какое это имеет значение?

– М-да, – помрачнела Инга, – время для Циклоида значения не имеет.

– Что-то ты плохо выглядишь. Как прошла модификация?

– Нормально… тоже все умерли…

– А конкретнее!

– Ден! Ты еще будешь мне на мозги капать?

– Нет, но хотелось бы удостовериться.

– Я видела показания счетчиков. Программа завершилась корректно… несмотря на маленькую неувязку в начале процесса.

– Какую неувязку?

– Ничего страшного. Ребята быстро среагировали. Ден, все нормально. Лучше расскажи мне диспозицию, и пойдем съедим чего-нибудь. После модификации все время жрать хочу!

– Только жрать? – усмехнулся Денис.

– Не надейся, – отмахнулась Инга. – Хотя было бы забавно посмотреть на физиономии наших аналитиков после считывания такой сцены… И вообще, раньше у нас с тобой неплохо получалось…

– Неужели уговорил?

– Не знаю, в любом случае сначала – дело.

– Конечно, – мгновенно посерьезнел Денис. – Значит так: внедрение в систему, как и планировали, произошло на предельно низком уровне. Контроль и сигнализация отключены. Голосовой интерфейс незаметно активирован в ждущем режиме. Ключевая фраза: «Джедаи вселенной, вперед!»

– Это кто ж такое придумал? – перебила его Инга.

– А что?

– У меня язык не повернется эту чушь повторить.

– Зато исключены ложные срабатывания!

– Ну, да, я бы добавила: абсолютно исключены…

– Вот видишь! Нельзя рисковать на последнем этапе. Кстати, о риске. Как ты планируешь попасть в камеру Транслятора?

– Есть варианты?

– Всего два. Либо сначала участвовать в конкурсе на общих основаниях, а в случае неудачи воспользоваться техническими коридорами, либо не мозолить глаза поселенцам и сразу пробираться к цели по коммуникациям.

– Ты что предлагаешь?

– Оба варианта небезупречны. Участвовать в конкурсе опасно. Вдруг они заинтересуются твоей личностью. Хотя здесь находятся люди из разных колоний, но мало ли…

– Ясно, – небрежно бросила Инга. – Не люблю я эти сборища. Лучше уж сразу лезть в вентиляцию или куда там? Схема маршрута есть?

– Есть, но он слишком тяжел, – поморщился Денис. – Большую часть пути придется ползти на животе. Кроме того, Станцию неоднократно ремонтировали. Возможны непредвиденные заторы.

– Будем торить заново, – оптимистично сообщила Инга. – Но сначала давай поедим. Ты здесь уже примелькался, может, принесешь чего-нибудь.

– Принесу, – Денис подошел к двери и остановился в нерешительности.

– Ну, что еще?

– И все-таки, какая неувязка случилась при модификации? – настойчиво спросил он.

Инга страдальчески закатила глаза.

– Ты не поверишь, – сказала она сварливым голосом. – Какой-то чудик из местных, случайно воспользовавшись инъектором, оказался вместе со мной в активной зоне… Но, повторяю, ребята четко отреагировали и все обошлось.

– Вот это мы сейчас и проверим, – решительно заявил Денис. – Стоит ли вообще огород городить.

– Да проверяла я! – взбеленилась Инга.

– Ух, – Денис передернул плечами, – в голодном гневе ты страшна-а-а…

Он достал из нагрудного кармана толстенький баллончик, открутил крышку.

– Суй палец.

– Что это?

– Портативный сканер.

– Я таких не видела.

– Потом рассмотришь. Суй давай!

– Сам суй! – Инга царственным движением вытянула руку и оттопырила указательный палец. – Мужики какие-то пошли…

Он надел баллончик на предложенный перст.

– Ой! Он кусается!

– Ага, сейчас залает…

– Долго еще?

– Свободна.

Инга отдернула руку, слизнула капельку выступившей крови.

– Ну?

– Идет анализ.

– Из-за чего ты не доверяешь модификатору?

– Это силовой агрегат. Переходные процессы на последней стадии вносят серьезные помехи, снижают точность.

Верхняя часть баллончика засветилась, выплеснув из себя короткий голографический столбик. В нем мельтешили цифры и красиво переливались радужные оболочки, постепенно выстраивая некий ажурный каркас.

– Почему мне такой не дали?

– Не успели.

– Он только кровь анализирует?

– Нет.