— Твою мать, — выругался он, прекрасно понимая, что совпадения просто не возможны. Компания носила гордое имя «Трейд-Траст», и директором там значился некто Иштван Цагерт. А вот учредителей оказалось двое. Все тот же Цагерт и Витя Пахомов.

— Кажется, это оно и есть, — почесал затылок Гаранин и вбил в Гугле новые данные. Тотчас на экране высветился красивый мужик: черные волосы, зачесанные назад, нос с горбинкой, прищур умных глаз. Как говорил Володя Шарапов из «Место встречи»: «Такие бабам нравятся». На одной из фоток промелькнула холеная красавица-блондинка, неуловимо похожая на Свету. Может, поворот головы, манера смеяться…

— Кто же вы, Иштван Цагерт? — хмыкнул себе под нос Арсений и позвонил отцу.

— Папа, — попросил он, как только Космонавт ответил. — Кажется, я влип в историю…

— Чем я могу помочь, Арсюша? — устало вздохнул отец.

— Отряди для моих нужд кого-нибудь из службы безопасности. И дай контакты, с кем из полиции можно было бы потолковать…

— Первое не вопрос, — пробасил Космонавт. — А вот для второго придется приехать.

— Я завтра выезжаю, — неожиданно для самого себя заметил Арсений и, обведя зимовку размытым взглядом, понял, что больше тут оставаться не хочет. Не может. Изба в один миг стала пустой без Светы и Олеськи.

— Дай знать, каким рейсом прилетишь, — предупредительно пробурчал отец. — Я за тобой в аэропорт приеду.

— Я на машине, — отмахнулся сын.

Юрий Апексеевич тяжело вздохнул, понимая, что не так он представлял возвращение сына. А то, что Арсений навсегда уезжает из Гречишкино, становилось понятным и без особых умозаключений.

— Езжай сразу к нам, — велел он старшему сыну. — Дом большой, всем места хватит.

— Я планировал остановиться у себя, — рыкнул Арсений, мысленно хмыкнув, что еще минуту назад он ничего не планировал и никуда не собирался.

— Твой брат живет в твоей квартире, — проскрежетал отец.

— Миленько, — стиснув зубы, бросил Арсений. — Прям все у нас по-семейному.

— Приезжай, разберемся, — отчеканил Космонавт и первым нажал на кнопку отбоя.

— Так вот она — причина Полькиных извинений. А то приедет злой Сеня и отберет квартирку в центре Москвы. А на новую такую же у Севки денег не хватит. Да и зачем тратиться, коли уже есть.

Арсений в два шага пересек зимовку, выскочил в коридор, а потом вломился на кухню. Порылся на полке с пыльными журналами и какими-то детскими раскрасками, нашел конверт, привезенный братом.

И уставился на Олеськин рисунок. Папа, мама и девочка с хвостиками. Рядом дом и цветы на пригорке. А еще солнышко из уголка конверта выглядывает, вон лучи папе в голову бьют.

«Права Олеська, — подумалось Гаранину. — Не иначе как голову напекло, что разумно мыслить не мог!»

Он вскрыл письмо, пробежался глазами по строчкам и, не найдя для себя в Полькиных извинениях ничего нового, поймал себя на том, что высматривает в письме отпечатки Олеськиного рисунка. Где-то лучик промелькнул, а где-то фрагмент цветка.

— Я — кромешный идиот, — признался Гаранин сам себе и принялся кидать в сумку нужные вещи. Потом позвонил на гору Сереге и Юрке и сообщил отстраненно:

— Я завтра в Москву уезжаю. Присмотрите за домом.

Всю дорогу до столицы он гнал как бешеный.

«Никаких пит-стопов», — велел он сам себе и вспомнил, как вчера вечером рассматривал в интернете фотки со страшной аварии. Вот по гоночной трассе несется болид, заходит на поворот и врезается в ограждение. И вспыхивает как свечка. Несколько минут — и все кончено. Потом камера показывает бледное лицо Светки, в одночасье лишившийся мужа. Изысканная красота, волосы, собранные на затылке, крупные кольца на пальцах. Бриллиант и сапфир — именно так, как приметил Михеич. И рука, плотно прижатая ко рту, чтобы не закричать на потеху публике. А еще широко распахнутые глаза, где уже поселилась боль, но еще теплилась надежда, что все обойдется.

«Что-то не так с этой аварией, — мысленно отметил Гаранин, вглядываясь в лобовое стекло и стараясь не пропустить поворот на Каргополь. — Вон Ники Лауда попал в похожую катастрофу, да еще следом идущий болид врезался. А ведь спасли! Почему же не успели к Гралье? — подумал Арсений и тут же скривился, словно от боли. — Светка теперь богатая вдова. Это в Гречишкино она косила под бедную родственницу. А там, на трибуне, сидела красивая женщина, знающая себе цену. Спокойная и холеная. Простая и в то же время недосягаемая».

— Устроила маскарад, — пробормотал Гаранин, — и как только я мог не заметить, что простушка не так проста, как кажется на первый взгляд? — Он раздраженно стукнул ладонями по рулю, понимая, что вернуть Свету — задача из невыполнимых. — Чем же ее завлечь? Если она мимоходом может купить «Верфи Гаранина» и не поморщиться? Уверять в вечной любви? Так она не поверит, особенно после моей отповеди про джекпот. Что же делать, мать вашу! Что?!

Анна Гаранина, выходя из душа, откинула назад мокрые рыжие волосы и, снисходительно глянув на мужа, заявила без предисловий:

— Вы все идиоты.

Космонавт, приподнявшись на локте в постели, уставился на обычно осторожную в высказываниях жену и поинтересовался угрюмо:

— Это еще почему? И кто это «вы все»?

— Ты и твои сыновья, — постановила Аня, ложась рядом, да еще обниматься полезла.

— Почему? — снова поинтересовался муж, чмокнув ее в макушку. День выдался тяжелым, а вечер и того пуще. Приезд Арсения внес сумятицу в душу. Заставил вспомнить ту самую неприглядную историю, разделившую сыновей. Да и вопрос с квартирой встал остро.

— Я готов простить Севу, — заявил Арсений с порога. — Полину как человека я не воспринимаю, поэтому и в моем прощении она не нуждается. А вот квартиру настоятельно требую вернуть.

Космонавт кивнул, соглашаясь, а потом почувствовал тревогу, поднимающуюся из глубины нутра.

«Лишь бы мальчишки из-за квартиры не поругались», — протянул он мысленно, прекрасно понимая, что семья вновь оказалась на пороге раскола и в этом вновь виновата Полина.

Аня провела коготками по седой поросли на мужниной груди и хитро повела глазами.

— Ну говори, лиса, — пробурчал Космонавт, чмокая жену в висок. — Говори.

— Арсений — дурачок упустил такую возможность жениться на красивой и богатой девке. Кто он по сравнению с ней? — заявила она высокопарно.

Космонавт, поняв, что сейчас начнется постановка Большого театра, сделал паузу. Драматическую. Первой не выдержала жена.

— Я вот что думаю, Юрочка, — проворковала она. — Расшибать стену лбом не стоит, хоть он деревянный у Арсения. Нужно подойти хитренько…

— По-лисьи? — смеясь уточнил Космонавт, облапив жену и намотав рыжий локон на палец.

— Да, — фыркнула она, отбросив его ладонь со своей груди. — Тут серьезный разговор, а ты мешаешь!