Цезаря, не могли в благоприятное время отправиться за хлебом в Африку и Египет, и в Риме чувствовался недостаток хлеба. Тем временем Калигула умер, и народ в ярости обрушился на неповинного Клавдия, так что он чуть было не поплатился за безумства своего предшественника. На него напали в самом Форуме, били и поносили, и он спасся от рук рассвирепевшей толпы только благодаря потайной двери, случайно открытой и позволившей ему возвратиться на Палатин. Клавдий пережил в тот день большой страх. Чтобы не подвергаться подобным бунтам и облегчить привоз хлеба, он решил построить новый порт в Остии. Говорят, что инженеры, противно своему обычаю, преувеличили расходы на это предприятие, чтобы отклонить от него царя, но он не поддался ничьим доводам, что вовсе не было в его нравах, и, боясь, что работы будут вестись небрежно, принял решение сам наблюдать за ними. Все время, что работы шли, он подолгу жил в Остии. Клавдий был там в день, когда жене его, Мессалине, пришла фантазия от живого мужа выйти замуж за своего любовника Силия. Тацит рассказывает, что на другой день после свадьбы, в то время, что она предавалась со своими друзьями своего рода оргии или неистовой вакханалии, один из них, резвясь, влез на высокое дерево, и, когда у него спросили, что он оттуда видит, он отвечал, что со стороны Остии надвигается страшная гроза. То был муж, который, хоть и несколько поздно предупрежденный, шел, чтобы нарушить празднество.

Рельеф с портовой сценой

Порт Клавдия существует до сих пор; но, благодаря быстрому обмелению, он теперь окружен со всех сторон сушей; однако можно отличить его очертания и измерить пространство. Его прорыли на некотором расстоянии от древней Остии, выше устья Тибра, быть может, имея мысль предохранить от обмеления, справа и слева его замыкали два крепкие мола, подобно двум рукам, говорит Ювенал, протянутым среди волн. Правый мол, по самому своему положению защищенный от бурь, состоял из арок, в которые проходила вода с моря; другой был из сплошного плотного камня: он должен был быть достаточно крепким, чтобы противиться напору волн, когда их вздымают южные ветры. Между двумя молами потопили огромный корабль, – после того как наполнили его камнями, – корабль, на котором привезли один из самых больших египетских обелисков. Это образовало нечто вроде островка, защищавшего порт и оставлявшего для доступа в него лишь проход, снабженный железными цепями. На этом маленьком острове построили маяк, то есть башню в несколько этажей, украшенную колоннами и пилястрами, подобно той, которая служила для освещения александрийского порта. При свете огней, которые маяк пускал на море, суда могли держать ночью верное направление и входить в гавань во всякий час и во всякую погоду.

Порты Клавдия и Траяна, согласно Л. Канине и Р.-А. Ланчиани

Хотя порт Клавдия, по словам Тексье[83], занимал пространство в 70 гектаров, он скоро стал слишком тесным, и при Траяне явилась нужда его увеличить. Этот неутомимый царь, покрывший мир всевозможными зданиями, особенно полезными памятниками, крайне заботился о морских сооружениях. Он исправил порт Анконский и основал порт Центум Целле (Чивитавеккья). В Остии, вместо того чтобы удовольствоваться увеличением гавани Клавдия, он прорыл новую, подобную той, которая видна еще и до сих пор, окруженная сушей; форму ее и очертания легко различить по волнообразности почвы. Это был шестиугольный водоем, приблизительно в 40 гектаров, со всех сторон окруженный набережной в 12 метров, с гранитными столбами, долженствовавшими служить для причала кораблей и которые сохранились еще на своих местах. Новый порт составлял продолжение старого и соединялся с ним каналом в 118 метров ширины. Чтобы он мог сообщаться с Тибром, а через Тибр с Римом, прорыли другой канал (fossa Тrаjаnа), ставший впоследствии новым рукавом реки, единственный ныне судоходный и называемый Фиумичино. Таким образом суда входили в порт Клавдия и оттуда в порт Траяна, представлявший род внутреннего водоема. Тут, если они были слишком велики, чтобы идти по Тибру, их разгружали и товар перевозили на меньших судах. На одной любопытной картине, открытой в самой Остии, в могиле богатого судовладельца, мы видим, как производилась эта операция. Картина изображает одну из тех барок, которые служили для плавания по Тибру и назывались naves eaudicariae. Каждая, как теперешние корабли, имела свое имя, в отличие от других, и имя это писали черным и красным на каком-нибудь заметном месте. На носу было имя божества, к которому, для большей ясности, прибавляли имя ее владельца: она называлась Изида Геминия (Isis Geminiana). На корме над маленькой каюткой кормчий Фарнац держит руль; ближе к середине капитан Абаскант надзирает за рабочими. С берега, согбенные под тяжестью мешков с хлебом, идут грузчики, направляясь к маленькой доске, положенной с судна на берег. Один из них уже дошел и высыпает содержимое мешка в своего рода большую мерку (mоdius), в то время как против него mеnsоr frumentarius, которому поручено блюсти интересы администрации, занят тем, что смотрит, чтобы мера была совершенно полна, и держит края мешка, чтобы ничего не просыпалось. Несколько дальше другой грузчик с пустым мешком сидит и отдыхает, и все лицо его дышит довольством, что поясняется и словом, написанным художником над его головой: «Я закончил, feci». Эта сцена прямо выхвачена из жизни, мы видим подобные каждый день в наших приморских портах. Таким образом, нагруженная барка направлялась по fossa Trajanа к Тибру и плыла по реке до Рима.

Театр в Остии

Подле новых портов образовался новый город; его называли по имени основателя Роrtus Trajanі, или просто Portus (теперешний Porto). Он главным образом был населен торговцами и чиновниками-аннонами. Ланчиани утверждает, что более двух третей домов, от которых сохранились кое-какие остатки, были склады. Они тянутся в несколько рядов вокруг водоема длинными прямыми линиями и имеют вид, будто все построены одновременно и по одному образцу. Они должны были иметь два этажа: нижний, где хранили зерно, вино или масло, и верхний, теперь уничтоженный, заключавший наверно помещения рабочих и служащих. Хлебные амбары и теперь можно узнать по толщине стен и по тщательной обмазке, какою их покрывали, чтобы уберечь от сырости, которой особенно боялись в такой болотистой местности. Предполагают, что склады торговцев вином были расположены подле храма Вакха, остатки которого были найдены. Там же должны были быть и другие хранилища, масла и мрамора, ибо в Остии шла большая