Он предназначался только мне.

Запутавшись в корнях горя прошлого, мы можем так много потерять. И никто даже мысли не допустит, что мы способны благодаря этому приобрести.

Внутреннюю силу. Возможность. Признательность. Стойкость.

Мы часто их не замечаем, поскольку подавляем своим страданием.

Тем не менее они существуют. В горе есть красота, проблеск света, скрытый в дыму.

А порой, если в кои-то веки повезет, то и…

Любовь.

Глава 25

Люси

Пять месяцев спустя

Кэл наматывает мои волосы на кулак, а затем, запрокидывая мою голову назад, дергает за них.

– О-о-о, – стону я. Другой рукой он скользит от моей груди к бедру и крепко сжимает его. Я лежу лицом вниз на кровати, а Кэл пристроился сзади. Кремовое полотенце, в которое я была завернута, теперь окутывает мои лодыжки. – Да, да… – он не снимал одежды после того, как поймал меня выходящую из душа, а лишь спустил джинсы с бедер. Он буквально сразу развернул меня и, наклонив, вошел внутрь.

Я люблю подобные спонтанные моменты, когда Кэл хочет овладеть мной. Никаких предварительных ласк, только грубый, настойчивый секс.

Пока я впиваюсь ногтями в покрывало, в дверь спальни скребутся собаки. Кики всегда путает мои стоны удовольствия с готовящимся убийством.

Застонав, Кэл наматывает мои волосы на руку и рывком толкает на колени, пока я не становлюсь раком.

Он ускоряет темп.

О мой бог.

Это так приятно. Слишком приятно.

И в этот момент мой телефон начинает на полную громкость исполнять мелодию «Ура», а это значит, что мама чем-то обеспокоена. Вероятно, моей машиной. Вчера всего лишь меняли масло, но для мамы поездка в автомастерскую означает, что машина неисправна и на ней нельзя ездить.

Я вслепую протягиваю руку, чтобы выключить мелодию, но Кэл удерживает меня за талию, отчего телефон соскальзывает с прикроватной тумбочки и падает на пол. Мелодия прерывается, а Кэл резко, глубоко и целенаправленно входит в меня.

– О… мой бог. – Я едва не падаю лицом вниз, но он не отпускает меня, а вместо того наклоняется вперед, чтобы укусить за плечо.

– Ты так хорошо ощущаешься. Ты такая узкая и сладкая, – стонет он. Пружины кровати скрипят в такт его толчкам. – Тебе нравится такой секс, не так ли? – Кэл проводит языком по моему плечу, задевая шею. – Я знаю, тебе это чертовски нравится.

– Да, пожалуйста… не останавливайся. О-о-о.

– Люси?

Мне кажется, я слышу, как мое имя шепчут из далекой-далекой галактики, но я уже зашла слишком далеко. Оргазм вспыхивает предательскими искрами, когда Кэл просовывает руку мне между бедер и доводит до изнеможения.

– Кончи для меня, солнышко. Скажи, как сильно тебе это нравится. – Он зарывается лицом в изгиб моей шеи и плеча, тяжело дыша и ускоряя темп. – Да, черт возьми.

Я кончаю, выкрикивая его имя и постанывая громче, чем трубящее стадо слонов.

– Люси!

Уткнувшись лицом в матрас, я начинаю приходить в себя от наслаждения, как вдруг слышу голос.

Меня охватывает ужас.

– Мама? – Я с трудом принимаю сидячее положение, когда Кэл выходит из меня, и оглядываю комнату, чтобы посмотреть, не материализовалась ли она каким-то образом здесь. Слава богу, нет. Подавшись вперед, я наполовину свешиваюсь с кровати и нахожу на полу свой упавший телефон. Конечно же, вызов принят.

Прошло уже две минуты.

Мне кажется, моя душа покидает этот мир.

Я перевожу взгляд на Кэла, но он в замешательстве смотрит на меня.

– Доброе утро, миссис Хоуп, – беспомощно бормочет он в трубку, пожимая плечами. – Не знаю, что еще сказать.

Я нащупываю телефон и прикладываю его к уху, пытаясь вспомнить, что было произнесено вслух, кроме моих стонов. На ум приходит только «узкая и сладкая» и «секс», поэтому я в панике выпаливаю:

– Привет! Мы печем кекс! – Повернувшись к Кэлу, я громко добавляю с выпученными глазами: – Мне так нравится наш кекс, Кэл. Ты молодец!

Он обхватывает подбородок рукой и, закрывая глаза, мотает головой.

В ушах у меня стоит ужасающая тишина, на фоне которой кто-то царапает ногтями меловую доску. В итоге мама выдавливает робкое:

– Прости?

– Мы готовим, мам. Торт. Два кекса. У Кэла идеально… сладкий и мускусный вкус, – беспомощно бормочу я. – А вот мой подгорел. Ужасная потеря. Грустно.

– Люси, ты…

– Связь прервана, извини! Должно быть, это детекторы дыма. Мне пора. Пока! – Я завершаю разговор и швыряю телефон через всю комнату, как будто это может повернуть время вспять.

Я падаю навзничь на кровать с пылающим лицом. В этот момент дверь спальни распахивается, и животные врываются в комнату.

Потрясающе.

Вечеринка зрителей, следящих за аудиоспектаклем в прямом эфире, окончена.

– Кики, сюда! – Собака запрыгивает на кровать и лижет мне ухо. Зефирка бросается за Кики, и они обе начинают играть, наступая мне на лицо и перекрывая дыхательные пути, пока я вырываюсь, как боец ММА.

– Господи. – Кэл берет собак под мышки и выносит их из спальни, а Стрекоза скачет следом. Затем он запирает дверь и, откинувшись на стену, обеими руками проводит по лицу. Он все еще слегка возбужден. Натягивая джинсы, он с недовольным ворчанием дергает молнию.

Я не могу удержаться от смеха и закрываю лицо руками.

– Умора, Люси, – ворчит Кэл, снова приближаясь ко мне. – Теперь твоя мама знает, как звучит слово «секс» и как я его произношу, трахая ее дочь.

Я смеюсь еще громче.

– Кекс? Серьезно?

Вытирая слезы, я приподнимаюсь на локтях.

– Я разволновалась. Кекс, секс…

– Господи. Мне нужен кофе.

Я резко выпрямляюсь.

– Но… ты же… знаешь, – я надуваю губы, многозначительно поглядывая на его пах.

– У меня собачья слюна стекает по телу. Настроение испортилось.

Ворча, он открывает дверь. Животные толпятся у его ног, но он исчезает в коридоре.

Набрав в легкие побольше воздуха, я выдыхаю и натягиваю через голову рубашку, а после следую за Кэлом на кухню, где он наливает себе чашку кофе.

Он смотрит на меня с едва заметной улыбкой, теперь уже одетый в синие джинсы с новой пряжкой и футболку с надписью «Уголок Кэла». Ту, что без опечатки.

– Кофе?

– Нет, спасибо, – говорю я, прислоняясь к стойке, пока он садится за стол. – Может, мне стоит пригласить Алиссу на осенний фестиваль с нами сегодня?

– Она не захочет идти туда.

Я поджимаю губы.

– Откуда ты знаешь?

Он делает глоток из новой кружки, которую я ему купила, с надписью: «Нет смысла быть пессимистом. Все равно ничего не выйдет».

– У нее свидание.

– Быть того не может. Она бы мне сказала.

– Вряд ли. – Он делает еще глоток, глядя на