меня поверх кружки. Я прищуриваюсь, переваривая услышанное.

– С кем?

– Ни с кем.

– Кэл, – ворчу я.

– Ладно. С Данте.

– Что? Это невозможно.

– Ладно. Тогда ни с кем.

Уставившись на него, замолкаю: мой мозг отказывается понимать смысл слов «Свидание, Алисса и Данте» в одном предложении. Я почувствовала искру влечения между ними в ту ночь, когда потеряла девственность в туалете бара, но Алисса была непреклонна в своем равнодушии к Данте.

Почему она мне не сказала?

– Почему она мне не сказала?

– Не знаю. Скорее всего, стыдится. – Кэл ставит кружку на стол и откидывается на спинку стула. – Данте почти ничего не сказал – только то, что они случайно встретились на вечеринке у общего друга и все прошло не так уж ужасно. Они договорились поужинать.

Поужинать.

Поужинать!

Я тут же отправляю ей сообщение.

Я:

Ужин?!

Маленькие точки начинают двигаться и танцевать.

Алисса:

Я люблю ужинать.

Я:

Почему ты не рассказала мне о свидании с Данте?

Алисса:

Ммм. Я собиралась сказать тебе об этом после того, как мы вместе поеди́м сегодня вечером в очень низкопробном ресторане, где мы едва ли скажем друг другу хоть слово и почти не посмотрим в глаза. То есть это не свидание.

Я:

Похоже на свидание. И на предательство.

Алисса:

Никакого предательства, только унижение. Обещаю, позже я расскажу тебе обо всех деталях. Желаю повеселиться сегодня на осеннем фестивале! Люблю тебя:)

Вздохнув, я отправляю ей несколько эмодзи с сердечками, прежде чем Кэл обхватывает меня за бедра и сажает к себе на колени. Он прижимается с поцелуем к моей шее, овевая ее своим дыханием, а затем поднимается к моему подбородку и останавливается на губах.

– Ммм. Ты поцелуешь меня сегодня вечером на колесе обозрения вот так же? – Я улыбаюсь, открывая ему еще больше своей шеи, чтобы он мог полюбоваться ею. – Тот первый поцелуй был довольно скромным.

– Скромный? – Он слегка рычит, кусая меня за ухо. – Я пытался быть джентльменом. Это был твой первый поцелуй. – Он прикусывает мою мочку. – И мой первый поцелуй тоже.

У меня перехватывает дыхание.

– Неужели?

– Да. Ты была единственной девушкой, которую я когда-либо видел и хотел видеть, Люси.

Я таю у него на коленях, обвивая руками его шею. Он продолжает ласкать мою кожу языком и зубами.

Приблизив свой рот к моему, он шепчет напротив моих губ:

– Потом я не видел тебя девять лет, и мой мир перестал быть четким.

Я расплываюсь в улыбке, когда наши языки встречаются в чувственном прикосновении. Я напеваю ему в рот, кладу ладони на щеки и шепчу в ответ:

– Теперь ты можешь видеть его более отчетливо?

– Кристально.

Минуту спустя его джинсы оказываются спущены до середины бедра, а мои трусики отброшены в сторону. Я двигаюсь вверх-вниз у него на коленях. Кэл постанывает и прижимается лицом к моей груди, держась рукой за мои волосы. Проходит совсем немного времени, прежде чем его теплая сперма разливается внутри меня.

Надеюсь, все, что он сейчас видит, – это звезды.

Полчаса спустя Кэл неторопливо выходит из парадной двери, чтобы провести несколько часов на работе. Я провожаю его с термосом кофе и долгим поцелуем, в то время как Стрекоза карабкается по моей икре, желая заполучить объятия.

Когда Кэл выезжает на своем мотоцикле с подъездной дорожки, я достаю телефон и просматриваю новое текстовое сообщение, которое только что пришло.

От мамы.

Ой.

Я открываю его и краснею.

Мама:

Надеюсь, тебе понравился ваш «кекс». Да будет вам известно, что я не возражаю против любых побочных продуктов вашей «выпечки» примерно через девять месяцев. – Мама

В воздухе витает аромат сладких яблок и теплого сидра, когда мы спрыгиваем с мотоцикла Кэла и несемся через парковку, уворачиваясь от дошкольников с леденцами в костюмах привидений. Я мысленно возвращаюсь на год назад, когда мы с Кэлом посетили именно этот фестиваль и между нами возникла крепкая связь.

Дружба.

Больше чем дружба.

В тот вечер он предложил отвезти меня к нему домой на «секс», а я подумала, что он хочет поиграть в настольные игры за чашечкой чая, пока мы будем обниматься и поедать кумбайю.

Я потираю лоб, прогоняя смущение из головы, пока мы идем к билетной кассе.

– Колесо обозрения? – Я улыбаюсь, перекидывая волосы через плечо и поправляя свой ржаво-коричневый свитер, а затем поднимаю взгляд на гигантское колесо, светящееся фиолетовым и индиго.

Кэл снимает шапочку и чешет затылок, следя за моим взглядом. Он выглядит слегка взволнованным. Интересно, был ли у него напряженный день на работе, учитывая, что Кенни всю последнюю неделю находился в свадебном путешествии.

– Сидр? – Он поворачивается ко мне, моргая.

– Давай.

Я стою в очереди на кассу, пока Кэл заказывает один стакан сидра с шипучкой и приносит его мне. Он роется в карманах в поисках никотиновой жвачки, после чего достает одну из упаковки.

Определенно он взволнован.

– Что не так? – Я сжимаю сидр в ладонях, вглядываясь в напряженное выражение его лица. В ответ на мой вопрос мускул на его челюсти напрягается, и он качает головой. – Ты выглядишь нервным.

– Нет.

Меня пронзает мысль.

– Баскетбольный матч. Ты же не думаешь, что сможешь победить дважды, а? – Я приподнимаю брови и отпиваю сидр.

Он немного расслабляется, засовывает руки в карманы, и в его взгляде снова появляется блеск.

– Попался.

– Моему медвежонку панде нужен компаньон. Но я не настаиваю…

– Тебе просто нравится смотреть, как я потею.

Я ухмыляюсь.

– Верно. Причем в разных ситуациях.

Звездный свет падает на нас, пока мы переходим от игры к игре, пачкая одежду в боях на водяных пистолетах, бросая пластиковые мячи в ведра и смеясь до тех пор, пока я, опьяненная сидром, не тащу Кэла на баскетбольный матч-реванш. Это самая короткая очередь в ряду. От подсвеченного обруча исходят устрашающие звуки.

– Пожалуйста, на этот раз не трать всю свою зарплату.

– Не притворяйся, что моя преданность тебе не по нраву, – говорит он. Когда Кэлу подбрасывают оранжевый мяч, он улыбается, машет рукой, а затем отдает его мне. – Твоя очередь.

Я таращусь на него.

– Координация у меня как у картошки.

– Я люблю картошку.

Нравится мне это или нет, но картошка не умеет бросать мячи. Как и ожидалось, я ни разу не попала. Кэл выигрывает три раунда, но ни один мяч даже близко не пролетает через сетку.

Я надуваю щеки от