- Мне было семнадцать, юридически несовершеннолетний, а моямать не носила мою фамилию, поэтому то ты не могла знать об этом. Забавно, чтобыло, когда правоохранительные органы впервые разговаривали с моим отцом ожертвах. Излишне говорить, что они поверили ему, когда он сказал, что убитгорем, и бог знает, как он был хорош в фальсификации эмоций. Ах да, и отпечаткина дверном косяке? Естественно, на нем были резиновые перчатки, так что там неосталось ничего полезного.

- Боже, мне так жаль.

Век затих, но не надолго. – Я не часто видел его. А когда онприходил, моя мать исчезала с ним. Она никак не могла нарадоваться ему, он былее выбором, единственным, что имело для нее значения, единственным, о ком онадумала… Оглядываясь назад, я чертовски уверен, что она была в отчаянии ииспользовала для удержания его меня, пока я не понял, кто он и не увидел, чтоон не стоил данного ею шанса. Что касается его положения вещей? Я думаю, всеэто дерьмо забавляло его, но эта игра по-видимому через некоторое время емунадоела.

С этим, он просто иссяк, словно спринтер, который не смогпройти всей дистанции.

- Во всяком случае, именно поэтому мы никогда не обедали вдоме моих родителей.

Жалкая попытка пошутить. Никто из них не засмеялся.

Когда он добрался к концу своей сигареты, он затушил светземлей придавив подошвой обуви и в первый раз заметил, что его обувь несобиралась выбраться из этой грязевой ванны живой. Райли же, с другой стороны,удалось как-то обеспечить себя парой туристических ботинок. Она это она. Онавсегда была готова.

Когда он поднял голову, она была прямо перед ним. Ее щекибыли розовыми от ветра и напряжения, а глаза сияли своего рода теплом, котороешло из ее не просто доброго сердца, а открытого. Огоньки поблескивающие на еехвосте придавали им красноватый оттенок, а ее духи или шампунь или что-то такоенапоминали ему о нормальном лете, которое было в последний раз у него когда онбыл «ребенок».

А потом она подошла к нему, обняла и только что провеларукой по нему.

У него ушли минуты,  чтобы понять, потому что это былопоследним, чего он ожидал. Но потом он обнял ее в ответ.

Вдвоем они стояли бог знает сколько времени.

- Я не привык к знакомствам, - сказал он грубо.

- Коллеги, ты имеешь в виду? – она оттянула спину ипосмотрела на него.

- Любому, - Он поправил волосы своей ладонью. – И ты слишкомхороша для меня.

Создалась небольшая пауза, а затем она слегка улыбнулась. –Так значит диван является предпочтительным местом.

- Позвони мне Казанова.

- Что же мне делать с тобой, - прошептала она, словноразговаривала сама с собой.

- Могильно честно, я не знаю. Если бы я был твои другом, ябы сказал тебе, чтобы ты бежала подальше к выходу.

- Они не ты, ты знаешь, - сказала она. – Твои родители неопределяют тебя.

- Я не настолько уверен в этом. Она была подружкойпсихопата. Он демоном в Кравовой маске. И затем появился ребенок в коляске.Посмотрим правде в глаза, до сих пор, моя жизнь вращалась вокруг этого, избегаяпрошлое, тратя усилия на запреты о мыслях о будущем, поскольку я боюсь, что мнедосталось не только общее имя с отцом.

Райли покачала головой. – Слушая, я когда-то боялась, чтоженщина, родившая меня, вернется и потребует меня обратно. Долгое время я былаубеждена, что все то, что мой отец сделал юридически, будет не достаточно, еслиона захочет меня обратно. Он держал меня по ночам, и мне до сих пор снятьсякошмары о том, что это произойдет. В реальности же, если хочешь поговорить осумасшедших, я все еще сплю рядом с копией сертификата суда о моем удочерении вмоей тумбочке. Моя точка зрения? Просто потому, что ты боишься чего-то, не даетэтому власти случиться. Страх не может сделать это научной литературой.

Еще одно долгое молчание.

Он был тем, кто сломал его: - … вернемся к тому, что ясказал прежде, я думаю, что я влюбился в тебя прямо здесь и сейчас.

Джим стоял отключившись неким способом от Райли и Века,словно стоя за валуном и отчаянно пытался не слышать каждое их слово, что ониговорили друг другу. А когда они вышли прижавшись друг другу, он отвернулся. Унего были преимущества оставаться невидимым, но он не был вуайеристомнастолько, чтобы следить за ними.

И он однозначно не доволен этой эмоциональной задержкой. Ониискали его Сисси – милую голубку, которая могла подождать, пока они ее найдут ибыло более чем понятно, что это место было обманом.

Жестко вышагивая он сдвинулся с места и приземлился в лужу,брызги мутной воды попали на его кожу и ботинки, но не создавая при этом звукаблагодаря его небольшой силе воли распространенной вокруг него. Боже, этоткарьер был похож на что-то вроде старых эпизодов Звездного Пути, только безкрасных рубашек и перевозчиков…

Внезапно, тепло обвило одну сторону его лица, а ощущениеперенесло его голову вверх и вправо. Луч солнечного света струился к нему,ударяя его в висок и челюсть. Что это, черт возьми, подумал он, понимая, что онпроникал и светил в неправильном направлении.

Нахмурившись, он отвернулся и осмотрелся вокруг, следуя занаправлением желтой полосы…, которая привела его в пещеру за его спиной. Что-томелькнуло глубоко внутри посреди темного отверстия.

«Вот дерьмо», - шепнул Джим, словно предчувствуя нечтонависшее над ним, будто холодный дождь.

Взяв себя в руки, он подошел к отколотому отверстию. Ненужно было отходить в сторону; освещение проходило прямо через него, будто еготам и не было. Диаметр был довольно большой, около шести футов ростом, можетбыть, и в три фута в ширину, хотя внутри не было ничего, что в свою очередь,сразу же приводило к вопросу, что отбрасывало отражение?

Войдя, солнечный свет последовал за ним, напоминая ему Пса всвоей тихой, утешающей манере общения. И он не переставал думать о том, какосвещению удавалось обернуться вокруг угла или удивляться тому, как емуказалось, оно направляло его…

- О… Боже…  - Он вынужден был ухватиться за каменную стенудабы удержать себя, когда он увидел то, что свет вырвал из темноты: напротивстены пещеры, где был он, завернутое в грубый брезент тело.

Лежащее на земле.

Как выброшенный мусор.

Яркий луч остановился на пучке с одного конца, и это был,как он увидел, длинный волос. Чисто белокурый волос.

Джим закрыл глаза и привалился напротив грубой стены пещеры.Чувство, что многое уже давно вело к этому моменту – это дерьмо, что быловозможно – было похоже на трубящий сигнал в его голове, звучащий постоянно,оглушая его. Не бывает совпадений, он словно услышал, поговорку Найджела.