Но вечером, несколько дней назад вышедшая на работу Алевтина Сергеевна сообщила сыну, что буквально на днях их дневному факультету будут добавлены двадцать мест.

— Платон! Ты каждый день теперь езди в институт на свою кафедру, спрашивай об этих новых местах и проси перевести тебя на дневное отделение!» — обрадовала и озадачила она сына.

И Платон утром поехал, преодолев стеснение, обратившись непосредственно к декану Озерову.

Но тот, с любопытством посмотрев в глаза покрасневшего от неловкости юноши, холодно ответил, окончательно смущая того:

— «Мне лично об этом ничего не известно!».

— «Извините!» — только и промямлил окончательно сконфузившийся Кочет.

Поэтому он следующим утром не поехал в институт, хотя мама и гнала его туда.

И только на следующий день в четверг 18 августа, когда он был напуган матерью, что проворонит своё место, Платон снова прибыл на кафедру, узнав, что на эти места уже зачислили абитуриентов, набравших даже только двенадцать баллов.

— Как же так? Ведь у меня больше баллов!» — возмутился Кочет.

— «Так вы же у нас вчерашним приказом зачислены на вечернее отделение! Приходите завтра за студенческим билетом и зачётной книжкой, и спишите расписание занятий и номера аудиторий! И не забудьте не позже конца сентября принести нам справку с места работы!» — исчерпывающе ответили ему в деканате.

— Ну и дурак же я! Если бы маму послушал, вчера приехал, то был бы зачислен на дневной! Это всё мне моя стеснительность мешает! И ведь вчера была среда — мой день приключений! А сегодня четверг — мой чёрный день! Ещё раз моя примета подтвердилась!? А, ладно! Всё равно я студент! — одновременно терзался и успокаивал себя Платон.

На следующий день он с утра съездил за документами и уже реально почувствовал себя студентом.

— А теперь я могу хорошенько отдохнуть! — решил он, днём не дозвонившись до Вари, и затем выехав на участок.

В этот же день с поездки вернулся отец, искренне удивившийся и обрадовавшийся успеху сына, рассказав ему об их поездке.

В первой половине августа Пётр Петрович с дочерью Элей, внуком Гришей, зятем Аркадием Павловичем и его сыном от первого брака Мишей совершили поездку на юг. Доверху нагрузив свой Москвич-403 с прицепом, они в дороге и во время дикого отдыха не знали проблем, так как взяли с собой даже раскладной столик с раскладными туристическими табуретками. Ведь у, превратившегося в автотуриста из пешего заядлого туриста, Аркадия Павловича Кузяева осталось много вещей и приспособлений, и не только туристический топорик и пила.

Накупавшись и поездив по берегу Чёрного моря, на обратном пути заядлый рыбак сделал крюк на Куйбышевское водохранилище, остановившись на правом берегу Волги напротив Тольятти.

Но перед этим в темноте Аркадий Павлович успел вовремя затормозить, увидев, как фары его автомобиля вдруг перестали освещать дорогу, своим световым пучком упёршись в черноту ночи. А утром они с ужасом обнаружили всего в двадцати метрах от машины крутой обрыв к воде Куйбышевского водохранилища.

Тогда всем им оно показалось морем. Ещё в темноте ночи они видели далеко на противоположном берегу свет от автозавода.

Но рыбалки тогда не получилось, Ибо один из располагавшихся выше по течению завод выбросил в воду свои видимо химические отходы, потравив всю рыбу. И теперь она разных размеров плавала вверх брюхом, будучи непригодной, не только для людей, но и для животных. Её вылавливали и закапывали в длинные глубокие траншеи. Поэтому горе-рыболовы ударились в сбор орехов и белых грибов, коих в окрестных лесах оказалось видимо-невидимо. Набрав два ведра, они все вместе чистили их, резали и жарили на костре на сковородке. В итоге каждый из путешественников съел по целой сковороде жареных белых грибов. До Москвы они ехали довольные и с мешком очищенных по дороге лесных орехов.

С понедельника 22 августа дети Кочеты жили на участке с отцом, занимавшимся консервированием овощей и компотов, каждый день закатывающим новые банки. Теперь у Платона начался короткий заслуженный отдых, и он возобновил все свои игры и увлечения, присоединившись к компании своих младших подопечных. А те, не обременённые заботами, работами и экзаменами, играли во всё, что хотели, занимаясь и творчеством. А чаще всего ему естественно приходилось общаться с соседом Лёшей Котовым и его закадычным другом Сергеем Зубовым, которые тяготели и к техническому творчеству.

И лишь чемпионат мира по футболу в Англии на время отвлёк их от игр увлечений. Лёша Котов смотрел игры по телевизору у Кругляковых.

Чемпионат мира дал толчок для игры в футбол в их садоводстве и этим мальчишкам, чему заядлый футболист Платон был очень рад.

Теперь он стал как бы играющим тренером. И вскоре успехи юных футболистов стали заметными и их родителями. Особенно был рад успехам сына Алексея Бабусина его хромой отец Николай Николаевич, около дома которого и проходили футбольные баталии. Но Котов, а особенно Зубов, футбольными талантами не блистали. В футбол они играли плохо и потому редко. Поэтому Алексея обычно ставили в ворота. Но после того, как он принял на свою грудь пушечный удар с левой, ровесника Платона, занимавшегося футболом Саши Павлова, то с футболом им было покончено.

— «На фиг это нужно!» — еле отдышавшись и держась за грудь, прошептал он.

В среду вечером, мотивировав отъезд тем, что до учёбы осталась всего одна неделя, с участка в Реутов уехала Настя, оставив брата с отцом и своими подопечными.

С этого лета эти мальчишки, стали подворовывать яблоки, постепенно узнав, у кого они самые вкусные. А делали они это днём, так как ночами в садоводстве было установлено дежурство. А особо выделялся среди них угловой с тыла сосед с участка № 77 Серёжа Капин, у которого в этом году умерла бабушка Катя.

Да, старики с их садоводства постепенно умирали. Эта участь постигла и соседа через дом Александра Георгиевича Вуколикова с участка № 60.

Через несколько лет неоправданных ожиданий внуков от своего единственного сына, Александр Георгиевич убедился в необходимости продажи своего участка, и он стал искать покупателей.

У него было несколько вариантов продажи, но каждый раз в самый ответственный финальный момент он передумывал и отказывался. Было жалко, да и надежда на внуков ещё не умерла. К тому же, каждый раз, услышав высокую цену, он отказывался от продажи.

— Такая, мол, дорогая дача нужна мне самому! — думал он.

Тем более, что раз за разом, цена участка с домом лишь возрастала. И это грело душу ветерана, уже давно вышедшего на пенсию. А это его занятие постепенно переросло в какой-то спорт, тешущий его самолюбие. И