По иронии судьбы и не без оговорок политического и экономического характера страны, осуждающие этот порядок, получили возможность проецировать свои взгляды, переняв сами его принципы. Не исповедуя догматы либеральной демократии или принципы капитализма свободного рынка, эти страны тем не менее демонстрируют, что западная модель развития является мерилом, по которому они оценивают свою деятельность и рассматривают себя в ее рамках. Это особенно важно учитывать в условиях после мирового экономического кризиса, поскольку именно он отбросил тень на капитализм свободного рынка и глобализацию и дал критикам свободного рынка повод утверждать, что экономическая безопасность ослаблена восприимчивостью к глобальным потрясениям, которые просачиваются через границы в результате роста либерализации и экономической интеграции[588].

Перспектива, которая открывается благодаря развитию альтернативной энергетики и эволюции экономической безопасности, меняет стратегические ценностные суждения. Включение вопросов альтернативной энергетики в экономические аспекты национальной безопасности изменит сам характер национальных стратегий экономической безопасности. Потенциальная экономическая роль возобновляемых источников энергии может быть многогранной – способствовать дальнейшему экономическому росту, устранять циклические системные дисбалансы, возникающие в результате колебаний цен на сырьевые товары и сбоев в поставках, создавать новые отрасли промышленности и способствовать развитию инновационных методов. Альтернативная энергетика предлагает множество сценариев применения, потенциал которых еще только предстоит осознать, не говоря уже о том, чтобы полностью его использовать.

4.1.3. Разрушительный фактор: экономические потери, неопределенность, напряженность и конфликты

Если акторы смогут обеспечить равномерный и устойчивый глобальный экономический рост, всеобщее процветание и повышение уровня жизни населения могут постепенно снизить геоэкономическую напряженность. Однако это зависит от нескольких факторов, среди которых важнейшее место занимают наличие ресурсов и доступ к ним в эпоху их ощутимого дефицита. Как и все подобные ресурсы, возобновляемые источники энергии подвержены капризам глобальной системы взаимосвязанных факторов. Поэтому развитие мегатренда альтернативной энергетики может фактически способствовать сбоям в глобальной экономической системе и препятствовать ее эффективности. Альтернативная энергетика уже доказала, что может изменять экономические стратегии и влиять на форму глобальной политической экономии. Она также способна подорвать экономическую безопасность, увеличивая затраты и способствуя неправильному распределению ресурсов. Кроме того, возобновляемые источники энергии могут повлиять на институциональную структуру энергетического сектора и экономики в целом, изменив отношения между производителями и потребителями энергии и даже устранив энергетическую взаимозависимость.

Эта сложность, напоминающая теорию хаоса, указывает на ряд сценариев, согласно которым возобновляемые источники энергии могут сыграть разрушительную роль, внося серьезную неопределенность в отношении их предполагаемой интеграции в глобальную экономику. Подобно классическому примеру, когда взмах крыльев бабочки в Китае вызывает бурю в Европе, внедрение альтернативных источников энергии на одном континенте может иметь непредвиденные разрушительные последствия для экономики другого континента. Это уже проявилось, например, в высоких пошлинах, введенных на импорт солнечных батарей из Китая Европейским союзом в 2013 г. и США в 2018 г.[589]. Развитие мегатренда может вызвать дисбаланс в вопросах энергоснабжения и структуре цен, а также породить новые внешние эффекты, угрожающие глобальному экономическому росту. В долгосрочной перспективе развитие экономики возобновляемой энергетики может привести к дисбалансу в других отраслях и вызвать эффект домино на региональном и, возможно, даже на глобальном уровне.

Новая география ресурсов, которая возникла в результате развития альтернативной энергетики, может стать основой для экономического соперничества, конкуренции и даже конфликтов из-за появления новых центров силы и периферий[590]. Мегатренд может нанести на карту мировой политэкономии новые метки и контуры. Политическая экономика определяет ряд географических элементов современной геополитики. Мегатренд готов стать решающим фактором в формировании как политической, так и экономической географии, но привнесет свои риски в экономическую стабильность и национальную безопасность.

По мере развития мегатренда альтернативной энергетики возникают вопросы о масштабах конкуренции за новые ресурсы и технологии, которые необходимы для их освоения. Это соперничество может привести как к возникновению относительно мягких новых подходов к государственному управлению экономикой, так и к жесткому принуждению, в том числе посредством международного вмешательства государства или группы государств. Представление конфликта как «вмешательства» поднимает вопросы о легитимности правил, которые имплицитно и эксплицитно регулируют международные отношения[591]. С окончанием холодной войны возникла новая политическая среда, которая, как представляется, побуждает к вмешательству во внутренние дела других государственных акторов. Например, все большее признание получает концепция, согласно которой международное сообщество или отдельные страны имеют право вмешиваться во внутренние дела государств: когда правительства совершают военные преступления или зверства против своего же населения[592]. Однако не существует единого мнения относительно условий, которые оправдывали бы подобное вмешательство по гуманитарным соображениям, не говоря уже об экономических, поскольку, как замечал Фома Аквинский, даже оправданную с моральной точки зрения войну можно превратить в «противоправную из-за злого умысла»[593]. Похоже, что общественное мнение готово счесть морально оправданными такие действия государств, но не считает их обязанными вмешиваться.

Развитие альтернативной энергетики может способствовать появлению новых форм межгосударственной конкуренции за ресурсы, и существует возможность, что это перерастет в открытый конфликт. Наличие ресурсов и доступ к ним существенно влияют на экономический рост и стабильность, поэтому целенаправленность конфликтов на этой почве становится все более отчетливой, в отличие от большинства других конфликтов, которые кажутся хаотичными. Похоже, что «туман войны» не может скрыть цели, связанные с ресурсами, в отличие от идеологических, политических, религиозных и этнических мотивов военных действий. Такая прозрачность объясняется растущим значением экономической мощи для геополитического доминирования. Задача обеспечить безопасность ресурсов, необходимых для развития современных индустриальных обществ, становится все более актуальной для экономической безопасности государств. Результаты развития мегатренда могут привести к появлению новых способов манипулирования поставками энергоресурсов и подорвать экономическую мощь акторов. Это может усилить геоэкономические трения и экономические потрясения, вызванные торговыми барьерами и конфликтами в сфере регулирования. Мегатренд уже подрывает баланс экономической безопасности поставщиков ископаемого топлива и расчеты наименее развитых стран на ускорение роста.

Динамика развития альтернативной энергетики указывает на возможное возникновение напряженности и появление поводов для противостояния между развитыми и развивающимися экономиками. Различие между ядром и периферией все более основывается на экономической мощи и уровне технологического развития, а не на геополитическом престиже и военном доминировании. Хотя мегатренд может способствовать размыванию границ между ядром и периферией, он так же может по-новому определить, как ядро навязывает экономическую гегемонию периферии, в частности в области торговли и технологий, что повышает вероятность конфликта. Ряд периферийных стран не в состоянии бросить вызов традиционной теории сравнительных преимуществ посредством международной торговли, специализации и даже более широкой индустриализации. Более того, саму концепцию свободной торговли можно считать неточным термином – торговля традиционно диктуется правилами, навязанными доминирующими торговыми сторонами. До конца XIX в. для поддержания правил торговли участники полагались на