обе стороны Канала. Ее слова о «двух половинках целого» передают из уст в уста и печатают в прокламациях. Легенда переросла исходное событие в полном соответствии с планом.

Эрвинс станет компромиссной фигурой, устраивающей оба анклава. Ее романтические идеи о возвращении к естественному порядку вещей будут способствовать примирению. У девчонки хорошо подвешен язык, она умна и напрочь лишена политических амбиций. На взгляд Эльзы — идеальное сочетание. За спиной Эрвинс нет собственной клиентелы, а значит ее можно держать на коротком поводке. А еще она хороша собой. Не так красива, как покойная Яна Винтерз, но очень даже ничего. Они могли бы время от времени помогать друг дружке не только во время дебатов в Ассамблее.

«Мечты, мечты… Но дело прежде всего!»

Сама Эльза займет пост начальника службы безопасности и будет дирижировать оркестром, оставаясь в тени. У нее нет намерения стать диктатором. Только глупец, далекий от реальной политики, мечтает о единоличной власти. Демократия предоставляет гораздо больше возможностей для грамотного управленца, а ответственность распределяется по такому обширному кругу лиц, что ее как будто не существует.

Остается найти Эрвинс и вправить ей мозги. Задача сложная, но выполнимая. Миа Карузо настоящий бульдог и гончая одновременно. Она будет преследовать добычу до тех пор, пока не вцепится в нее мертвой хваткой. А Паркус поможет ей добывать информацию. Край к востоку от аванпостов пустынный, но отнюдь не безлюдный. Повсюду кто-то живет. А где есть люди, там остаются следы.

Эльза расправила плечи, отерла потное лицо рукавом и двинулась навстречу подбегающим бойцам. Сегодня выдался тяжелый день, и он еще не закончился.

КРЕСТ НАД МИРОМ

К исходу дня Линн окончательно убедилась, что дело идет на поправку. Утренний переход стал для нее тяжелым испытанием. Они шли с двумя короткими остановками восемь часов подряд. Линн старалась не отставать, но Килару и Робинс все равно приходилось сбавлять темп, особенно на подъемах. Лихорадка вызывала озноб, суставы превратились в желе, мышцы ломило как после тренировки на отказ. Мир перед глазами то и дело начинал вращаться, вызывая тошноту. Очевидно к воспалению в раненой руке добавилась какая-то вирусная инфекция, и теперь можно было лишь гадать, что произойдет раньше: неведомая зараза окончательно свалит ее с ног или концентрация эфинила в крови успеет подавить вирус.

Все это время они то взбирались по каменистым осыпям, то спускались на дно глубоких расселин, где было темно и прохладно даже в полдень. Снизу тонкая полоска белесого неба выглядела невероятно далекой, словно они зарылись глубоко в недра планеты и теперь приближались к самому ее ядру. Горы выглядели древними. Эрозия постепенно разрушала их и, скорее всего, через несколько миллионов лет на это место придет пустыня. Если приливные силы газового гиганта не разорвут спутник ко всем чертям, то, без сомнения, так и будет. Выдерживать северное направление не получалось. Они следовали за изгибами рельефа, выбирая наиболее подходящий маршрут. Оставалось надеяться, что звериные тропы рано или поздно выведут их на плоскогорье.

После обеда лихорадка отступила, и Линн даже смогла проглотить пару кусков тушеной свинины с фасолью, а потом удержала пищу в желудке.

— С возвращением, капитан, — поздравила ее Робинс и ухмыльнулась. — Я уж думала, тебе хана — так дерьмово ты выглядела.

— Не дождешься, сержант, — Линн через силу скривила лицо. — Если оставить тебя наедине с Киларом, вы через пять минут поубиваете друг друга.

— Только если наш друг вздумает расчехлить свой нож, — хмыкнула Робинс.

— Ножи до поры останутся в ножнах, — отозвался Килар. — Мы с сержантом Эйден пришли если не к взаимопониманию, то по крайней мере к устойчивому балансу интересов. Готова к очередной прогулке?

— А у меня есть выбор? — огрызнулась Линн.

— Нет.

— Тогда иди к черту!

Они снова тронулись в путь, и Линн больше не отставала. Она слегка пошатывалась от усталости и обливалась потом, но лекарства делали свое дело. С каждым толчком пульса в нее словно вливали пару унций свежей здоровой крови.

За следующие шесть часов удалось продвинуться вперед почти на четыре мили, что в условиях пересеченной местности можно было расценивать как успех. Линн воспряла духом. Килар одобрительно поглядывал на нее и казался довольным. Она все еще не могла разобраться в своих чувствах, но любой незначительный знак внимания с его стороны как будто придавал ей дополнительный заряд энергии. Ей хотелось верить, что Странник беспокоится за нее, только не подает виду. Наблюдая за тем, как он перебирается через завалы, Линн ощущала приятное тепло внизу живота и одновременно испытывала раздражение. Кажется, чем холоднее он себя вел, тем надежнее привязывал ее к себе. Это бесило Линн, но она ничего не могла с собой поделать.

Ближе к вечеру, в одном из самых глухих мест каменного лабиринта они обнаружили озерцо, скорее даже большую лужу, спрятанную под нависающим уступом размером с дом. Водоем полумесяцем окаймлял ровный пляж, усыпанный мелким щебнем и испещренный следами животных. Дальше расселина постепенно сужалась и уступами забирала вверх. Вдоль отвесной стены струился тоненький ручеек.

— Предлагаю остановиться тут на ночлег, — Робинс задрала голову. Правую кромку каньона на высоте тысячи футов золотили лучи заката. Слева лежала густая тень. — Через пару часов тут станет темно, как в моей замечательной черной жопе.

— Без интимных подробностей я вполне мог бы обойтись, — Килар едва заметно улыбнулся. Его губы как будто онемели и растягивались с трудом.

— Смотрите, какие мы нежные, — фыркнула Робинс, — Ты что из этих, из яйцеголовых? Или тебе не нравится моя жопа?

— Только в качестве скверной метафоры, — На этот раз Килар не улыбнулся, только передвинул винтовку с груди на левый бок. Сержант оскалила зубы.

— А не пойти ли тебе на хрен, тафу!

— Идти придется долго, учитывая обстоятельства.

Робинс недобро прищурилась. Ее так и распирало от желания воткнуть под кожу Странника очередную шпильку, но она не понимала, в чем прикол.

«Все правильно», — отметила про себя Линн, — «Только нулевой допуск позволяет свободно шутить на скользкие темы».

Короткие перепалки между Робинс и Киларом постепенно становились рутиной. Сержант без конца проверяла Странника на прочность, ощупывала со всех сторон в поисках слабого места. Порой, она становилась невыносима. В противоположность ей, Килар вел себя отстранено, без конца копаясь в собственных мыслях, но его ответы почти всегда попадали в цель и действовали на