Его просто трясло, перехватывая дыхание и не давая возможности прогнать кислород в легкие. Савва забеспокоился даже чуть быстрее остальных.

– А чего он так потеет, а?

– У него с дыханием плохо, доктор! – Аня встала. – Ему явно хуже.

– Прекрати тыкать в него ножом! – Бьярн встал. – Быстро!

Ох… Макар засипел, заскрипел, когда воздух вошел внутрь горла, сумевшего шевельнуть мышцы, сведенные в спазме.

– Достань кляп! – Бьярн встал. Савва подчинился тут же, едва в тоне шкипера мелькнула сталь. Макар ненавидел эту светлую тварь, но не мог не признать простейшего: спорить с дядькой ему не хотелось, характера и суровости хватало на нескольких.

– Ты можешь говорить? – поинтересовался норвежец.

– Да.

– Твой паразит, он так тесно связан с тобой?

– Да. Умру я – умрет он.

«Не так»

«Рот закрой!»

«Что?»

– Сомневаюсь, – протянул доктор, оказавшийся эстонцем, – что-то не вяжется. Паразиты не умирают из-за носителя, высшие, во всяком случае.

– Обождите. – Аня старалась не подходить к Макару. – Он у тебя не просто так?

– Нет, – Макар посмотрел на нее. – Дали бы пожрать, а? Выключусь сейчас.

– Развяжи, Савва, – Бьярн вернулся за стол. – И прикажи принести поесть. Возможно, наш новый член экипажа нам нужен не таким стреноженным.

«Атаковать?»

«Нет»

Макар покрутил головой и подхватил брошенную Саввой шкуру. (Этого добра хватало на грубо сколоченном диване в углу). Он замотался в шкуру, сел на прикрученный к полу табурет, косясь на собравшихся.

– Ты выжил из-за него? – Бьярн кивнул на шею Макара.

– Да. Из-за таких погибла станция, Аня. Твои братья заразились, мне пришлось…

– Все равно, – Аня мотнула головой. – Что еще ты можешь из-за него?

Так… что за вопросы и почему столько внимания одному пусть и не рабу, но «трудовому ресурсу», а?

– Вот!

В дверь влетел кто-то, пахнущий всеми приятными вкусностями мира, включая запеченную рыбу, мясо и какие-то овощи, жареные в тюленьем жире с травами, густой бульон из костей и мелкой рыбешки. Макар сглотнул и взялся за ложку, протертую передником и протянутую ему неведомым безымянным приносителем счастья.

– Ешь, – Бьярн кивнул. – А я пока буду говорить. А ты слушай, слушай.

Макар и не отказывался. Голод жег изнутри все сильнее, на время отодвинутый адреналином и забытьем.

– Мы идем караваном и называемся Стальной остров. Скорее всего, ты знаешь это, но я расскажу тебе еще раз. Мы Стальной остров, мы братья и сестры, мы те, кто остались людьми.

В караване четыре больших судна и несколько малых, в основном буксиры, переделанные под китобои. Мы идем на флагмане, раскалывающем лед и ведущем всех остальных на сцепке. За нами находится рыбзавод, где хранятся запасы, делаются новые, производятся даже консервы. Следующим движется танкер с нефтью, там же ее превращают в топливо для судов и туда же заливают новую нефть.

– Вы ее и добываете?

– Мы заливаем и расходуем. И ищем. Просил тебя есть и не перебивать. Или тебе хочется оказаться на нижней палубе, поработать помпой, с подъема до отбоя, изо дня в день, пока не помрешь? Такие люди там нужны, там холодно, сыро и даже вроде бы бегают крысы размером с собаку.

Макар прожевал крохотную рыбешку, вместе с костями и головой. Рыгнул.

– А чего они там едят?

– Работники?

– Крысы.

– Там иногда пропадают люди, – поделился стоящий за спиной Макара Савва, – совсем пропадают.

– Понял. Извиняюсь, слушаю дальше.

– Последним идет плавучая мастерская, там же находятся наши малые суда. Мы идем вдоль побережья, добираемся до Мурманска и идем обратно. Из года в год наш маршрут практически не меняется. Мы идем, делаем остановки, набираем воду, торгуем, охотимся, воюем, если того требует жизнь вокруг. Мы Стальной остров и с нами многие хотят дружить.

– Вы не такие уж и воины, – пожал плечами Макар, – никаких орудий. Неужели там, на суше, нет никого, кто хотел бы захватить атомный ледокол и сделать из него электростанцию?

– Ты на самом деле хочешь знать? – Бьярн улыбнулся своей волчьей острозубой улыбкой. Достал из ящика стола трубку и начал ее чем-то набивать.

– У вас даже табак есть? Или птичье сухое дерьмо куришь?

– Лобковые волосы девственниц из племен эвенков и манси.

Макар кивнул. Норвежец явно привык говорить по-русски, строя конструкции так, что даже хотелось смеяться. А еще ему зачем-то был нужен сам Макар, это понятно. Было бы иначе, не нянькались бы.

– Хочу знать больше.

Бьярн кивнул, раскуривая трубку, которая впрямь пахла чем-то похожим на табак, не чуемый Макаром уже два десятка лет, с тех пор как Васильев скурил последнюю сигарету.

– Доступ к двигателям имеют два человека. Оба проживают в отсеках для братьев и сестер, имеют все необходимые блага и полностью рады своей жизни. Ну и для того, чтобы вдруг им не захотелось чего-то несбыточного, их дети, пусть не все, живут несколько в другом месте. А кроме них, этих инженеров, разобраться с системой двигателей никто не сможет. Мурманск уничтожен, Росатомфлота нет.

Мы ходим вдоль Севморпути уже два десятка лет, забивая китов, тюленей, вылавливая рыбу и все это перерабатывая, превращая в еду, одежду, кожу, рыбий жир и китовый ус, кости для пуговиц и ножей, да много чего еще. Стальной остров торгует, несколько раз в году становясь самым огромным рынком отсюда и до Магадана. Мои предки ходили на драккарах в Европу и Гардарику-Русь не только воевать и грабить. Они торговали, я торгую, надеюсь, у меня еще будут дети и они тоже станут поступать так же умно.

В летнюю навигацию мы перевозим пассажиров, грузы и почту. Пусть не для всех, само собой, но мы это делаем. У нас есть медицинские отсеки и врачи, что умеют резать, зашивать, принимать роды и удалять зубы. Мы цивилизация, что не стоит на месте, и все те, кто заливал тебе в уши дерьмо о нас, сладко едящих и вкусно пьющих, просто завидуют.

– А команда ледокола давно перемерла от болезней? – поинтересовался Макар.

– Да.

Угу, так и есть.

«Хитрит»

«Спасибо тебе… друг. Есть хочешь?»

«Ем. Вкусно»

– Мы нужны Северу, как нужно лекарство, тепло или еще что-то для зимовки. Те, что работают на палубах, попадали к нам сами по себе, по своему желанию и оставались. Я не могу позволить себе кормить больше, чем есть в указанной и рассчитанной норме. Так что… Мы не ангелы, но мы и не демоны. А там, на твоем острове, вышло именно так, как вышло. Энн сейчас не в обиде, ведь так?