Яга кивнула на снег, накрывающий следы Васи. Да, тут вот он сидел и ждал остальных, потом плюнул и упер вперед, падла. Макар щурился, пытаясь пробиться взглядом через летящее серо-бело-острое. Ну как бы…

«Помочь?»

«Да».

– Хера себе! – не удержался Макар.

– Что? – Яга почти принюхивалась к снегу под ногами.

– Кровь. Вон там. Свежая.

Яга подозрительно оглядела его и двинулась, куда Макар показал. На темные брызги, потеки и лужу они наткнулись через десяток метров.

– Так…

Яга пыталась разобраться в следах, но снег валил и валил, размазывая сам себя по палубе. Секунд двадцать и все, не разберешь – как и что.

– Ты как смог увидеть? – поинтересовалась она.

– Почуял.

– Да ну?

Объяснять что-то Макар не стал. Стоило быстрее решать – как быть? Снег валил не переставая, кто-то уже помер, кто-то пропал, из тройки с огнестрелом никого рядом не оказалось.

– Идем внутрь.

– Идем, – согласилась Яга, – тут оставаться глупо. Занесет к чертовой матери.

Вход в судно был на самом деле рядом, через надстройку, где несли вахту. Куда вела кровь? Верно, туда же.

– Свет?

Макар, не веря, присмотрелся. Там, в темной стене, виднелся яркий ровный ободок, как раз по размеру двери…

– Электричество им подается, – Яга сплюнула, – чтобы туши в холодильниках в бревна не превратились. Дежурное освещение работает. Нам же лучше.

«Это еще как сказать…» – чуть было не ответил Макар, но вовремя передумал. Не хватало еще получить в затылок острым и металлическим, если заподозрит его в чем-то.

Он показал, что пойдет первым. Покосился на темную дорожку, уже закиданную белым, и пяткой копья толкнул на себя незакрытую дверь. Дежа вю прямо, совсем недавно то же самое было на ледоколе.

«Пусто».

«Спасибо».

Хоть это хорошо.

Дежурное освещение оказалось очень тусклым. Только над входом лампа горела достаточно ярко, а вот дальше Макара и Ягу встретил мрак. Густой, липкий и серо-черный. Пахнущий тысячей разных запахов, отдающий сладкой медью пролитых цистерн крови и ощутимой болью. И безумием.

И чем-то еще, чем-то… Макар вцепился в холодную, покрытую густой изморозью, стену. Что это?!

«Опасноопасноопасно!!!»

«Что опасно?!»

«Мать! Не мать! Мать! Не мать! Не знаю!»

Сука, да что же с ним такое. Макар пытался дышать, успокоиться, когда под подбородком кольнуло, холодно и совсем не больно. Горячее капнуло тут же, сливаясь воедино с дорожкой темно-багровых и уже подсохших следов.

– А что это с тобой, родной? – поинтересовалась Яга, держа свою снасть точно у горла.

«Опасно!»

«Стой!!!»

Мать или нет, но неожиданно паникующий Живой сделал все как надо. Так быстро, что Макар только и успел поразиться собственным летающим рукам. Раз-два-три! Яга тихо всхлипнула, лежа на полу, уставясь на острие собственного оружия, смотрящее ей же в глаз.

– Не надо так делать, хорошо? – попросил Макар. – Могу не успеть в следующий раз, помрешь.

– Кто ты такой, сволочь?

– Я Макар Северов, тебе же сказали.

За спиной, в темноте, хрустнуло. Звонко, металлически и одновременно как ломающаяся ледышка.

«Атака!»

Бросок ножа через правое плечо левой рукой, неожиданно для нападающих. Уход в другую сторону, выпад копьем, оставив Яге ее защитный маневр… Тело не просто слушалось. Тело делало все нужное, подсказывая и помогая так, что Макар сам себе не верил. Особенно – в результат.

Нож, блеснув металлом на самом кончике рукоятки, ушел вниз, следуя падению тела. Кого? Вроде бы человека… вроде бы.

«Добей!»

Макар одним прыжком оказался над упавшим, ударил копьем, наискось, в горло. Проткнул насквозь, провернул, наполовину отделив голову от тела. И…

– Сука!

Рука не-человека взметнулась, метя ему в ногу. Макар кувыркнулся вперед, приземлился на плечо и развернулся на коленях. Ударил тут же, метясь в подрагивающий затылок, хрустнул встреченной костью, почуял, как сталь пошла вниз.

В голову не-человека врубился топорик Яги. Ровно в макушку, пробив и расколов черепушку почти пополам.

– Руби ноги с руками!

– Что?!

– Руби!

Они заработали сталью, молча, отдуваясь и хрипя. Были б то обычные топоры, дело бы шло быстрее. Удар-хруст-чавканье-липко плещет, удар-хруст, удар-плеск… Яга не задавала вопросов, только изредка глядя на все пытающееся встать тело, била сильнее, старалась.

– Паскуда! – выдохнул Макар, закончив со второй ногой. И сплюнул.

«Умрет!»

– Туда ему и дорога.

– Что? – Яга покосилась на него и на вздрагивающие куски мяса.

– Радуюсь, что справились. На станции пришлось много стрелять. Ты молодец.

– Кто это?

– Не люди, живые мертвецы, твари, демоны, не знаю… – Макар снова сплюнул тягучую слюну, отдающую кислым и металлом. – Не все ли равно?

Тягучие паутинки потихоньку высовывались из кровоточащих рубцов, неожиданно быстро затягивающихся. Существо, поселившееся внутри человеческого тела, не желало умирать, тянулось к полуфабрикатам, оставшимся от конечностей. Голова, валявшаяся под моргающей лампой, блестела глазами.

«Как мать»

«Что?»

«Зовет, как мать»

«Кто зовет?»

«Не знаю»

«И хрен на него. Не дергайся»

…

«Живой?»

«Получается. Зовет. Не слушаю».

«Хорошо».

«Страшно»

«Не бойся. Можешь показать?»

«Что?»

«Мать»

…

«Да»

– Яга?

– Да?

– Сейчас отключусь на пару минут. Охраняй меня и не уходи. Мы победим.

И Макар выключился.

Яга, глядя на него, потянула наружу нож. Любимый, сделанный дедом, там, на Земле, из кости. Не ломающийся в мороз, не подводящий и хорошо наточенный. Охранять? Победят? Дурак человек, неужели она не понимала, что с ним? Неужели этот самый Макар не понимал, что она, внучка и правнучка, кровь от крови и плоть от плоти Говорящих с духами, не знает – что с ним?

Он деретник, оборотень-не-человек, и демон сидит внутри него, управляя и заставляя делать нужное самому злому бесу. Деретник до последнего считает себя человеком, говорит, ест, спит и пьет, как человек, пока совсем не сходит с ума и тогда уже не скрывает жажды крови. Здесь, на стальном корабле, прячется кое-что похуже и справиться с ним она не сможет даже с помощью одержимого. Надо просто убить и уходить, пытаться выбраться за борт и уплыть, вдруг повезет…