Рива догадалась: это проделки Аддисона. Старику хотелось, чтобы она оправилась после удара, нанесенного ей Бобби, и он подумал, что добрый, тактичный Джерри сумеет ей помочь. И с сюжетной линией мемуаров он упирался для виду. Аддисон заранее знал, что главной темой станет его любовь к Филомене.

Рива засмеялась, оценив смелость, прямолинейность и мудрость Аддисона.

– Чему вы смеетесь?

– Аддисон просил вас уложить меня в постель?

– Нет, – замотал головой Джерри. – Ни в коем случае. Он только сказал, что вам не помешает встряхнуться.

– Ну и хитрющий старикан этот Аддисон!

– Каким будет ваш ответ?

Рива снова засмеялась:

– Ну что мне сказать? Добро пожаловать в мой будуар.

Близость с Джерри отличалась от той, что была у нее с Бобби. Англичанин оказался чувственным, внимательным и более деликатным. В его движениях не было и намека на необузданную, животную страсть. Джерри не проявлял присущего Бобби желания обладать ею, да и у Ривы не возникало отчаянной потребности стать единым организмом. Но ей понравилось. Очень понравилось. Джерри явно имел опыт в таких делах и позаботился о том, чтобы у нее не появилось страха забеременеть.

– Расскажите о себе, – попросила Рива, заинтригованная его поведением в постели.

– Моя жена Ивонна – француженка. Всему, что я умею в интимных делах, я научился у нее.

– Вы женаты?

– Только номинально. Англия ей не нравилась, и сразу после войны она вернулась в солнечный Прованс, забрав с собой нашего сына. Она из семьи парфюмеров. Они владеют плантациями лаванды в Греу-ле-Бен, но моя работа… целиком связана с Лондоном.

– Вы скучаете по ней?

– Я скучаю по сыну.

Они помолчали.

– Послушайте, Джерри… Должна вам сказать, что не хочу никаких новых отношений. Не хочу нового мужчины в своей жизни. Но я рада тому, что между нами было. Я даже не знала, как соскучилась по объятиям.

– Иногда всем нам надо оказаться в чьих-то объятиях, – печально признался он.

Риву никто не тянул за язык. Здравый смысл советовал промолчать, но что-то заставило ее пойти против здравого смысла.

– Я должна вам еще кое-что сказать. Вернее, рассказать. Об этом я не говорила никому. Даже Аддисон не знает… Когда Бобби меня бросил, я была беременна его ребенком. Его исчезновение напрочь выбило меня из колеи. Я не знала, как жить дальше. Я напилась. Сильно напилась и в результате потеряла ребенка.

– Бедная девочка, – погладив ее руку, произнес Джерри.

Рива быстро заморгала, удерживая слезы, которые уже жгли веки.

– Эта боль до сих пор не утихает. Я считаю себя целиком виноватой во всем. Я спровоцировала выкидыш. Чувство вины продолжает грызть меня изнутри.

Джерри покачал головой:

– Уверен, что вы не виноваты. У Ивонны однажды тоже случился выкидыш. Потом мы прочли, что такое бывает при нарушениях внутри самого плода.

– Если это действительно так, от ваших слов мне стало чуточку легче.

– Это действительно так. Не тащите на себе груз вины. Выкидыши иногда происходят и без эмоциональных потрясений.

Рива ничего не сказала, но заметила, что легкое заикание Джерри полностью прошло.

– Если вам захочется поменять жизнь, я мог бы подыскать вам работу в издательском мире. Разумеется, в Лондоне. Начали бы со стажера, но эта работа необычайно увлекательна.

Ей было удивительно легко с Джерри. Ей нравилось говорить с ним, нравилось его внимательное отношение. Он действительно умел слушать. Ему было ничего от нее не надо, кроме присутствия. Ей тоже. И Рива начала смотреть на себя его глазами. В их отношениях не будет романтизма, но что, если она поймает его на слове и попросит найти ей работу в Лондоне?

Глава 37

Мальта, декабрь 1932 года

Рива еще два года помогала Аддисону подбирать материалы для мемуаров, сопротивляясь как просьбам Отто вернуться в Валлетту и помочь ему, так и уговорам Джерри перебраться в Лондон. Но в 1932 году Аддисон закончил второй том и поклялся, что третьего не будет. У Джерри отпала надобность приезжать на остров. В жизни Ривы настал момент, когда она уже не могла игнорировать нарастающую опасность, которая угрожала молодым женщинам Мальты.

Две крупные английские газеты – «Ньюс оф зе уорлд» и «Дейли геральд» – печатали статьи о бесстыдных мюзик-холлах Мальты. «Англичанок заманивали на работу в притоны разврата», – кричали заголовки. Далее шли впечатляющие рассказы о том, как неопытные молодые девушки покидали безопасные английские берега и отправлялись на чужбину, привлеченные посулами сказочных гонораров. Радужные надежды разбивались мгновенно, когда эти несчастные обнаруживали, что вынуждены жить в грязных комнатенках, работать за гроши и есть впроголодь. Бедняжки-англичанки должны были ублажать матросов в так называемых домах, которые не имели ничего общего с домами. «Бордели! Вот как это называется!» – вопили заголовки. По утверждению газет, благочестивые мальтийцы возненавидели обманутых англичанок и швыряли в них гниющие отбросы. Не имея денег для возвращения на родину, англичанки становились узницами индустрии развлечений, на самом деле являвшейся ширмой для белого рабства.

Белое рабство.

Эти слова эхом откликнулись по всему миру.

После появления нескольких аналогичных статей в «Дейли Мальта кроникл» Отто позвонил Риве и попросил о встрече.

Он по-прежнему работал в проанглийской «Таймс оф Мальта». И их встреча состоялась в чайном заведении «Британского отеля». Пока шли к знакомому столику у окна, Отто раскланивался со знакомыми.

– У нас поднимается буча, – поздоровавшись, сказал он. – Ты только посмотри.

Он пододвинул Риве номер «Дейли Мальта кроникл».

– Ну и ну, – поморщилась Рива, прочитав статью. – Мальтийцев это разозлит.

– Еще как! Ко мне уже приходили негодующие читатели. И они правы. Я не верю, чтобы этих девиц забрасывали гнильем.

– Я о таком вообще не слышала. Газетчики высосали это из пальца.

Отто сообщил ей, что опубликовал статью, в которой призвал к отставке министра внутренних дел.

– Естественно, министр не собирается покидать свой пост. Но теперь «Кроникл» требует расследования, и, судя по слухам, министр согласился.

– Это хорошо или как?

Отто скривил рот:

– Зависит от того, как оно будет проведено и не явится ли расследование попыткой обелить власти.

– Возможно и такое? – со вздохом спросила Рива.

Отто кивнул:

– Все встревожены. Кстати, эту шумиху окрестили «кабаре-скандалом». Так вот, мальтийцы опасаются, что последствия «кабаре-скандала» разрушат доброе имя Мальты и отпугнут туристов, в которых мы очень нуждаемся. Вероятнее всего, расследование окажется лишь дымовой завесой.

– Жаль, что я не могу помочь.

– Как раз можешь. Ты не понаслышке знаешь специфику Стрейт-стрит. Вместе мы могли бы публиковать статью за статьей, чтобы полиция не благодушествовала и знала реальное положение дел в индустрии развлечений. Что скажешь насчет работы со мной на более регулярной основе?

– В качестве кого?

Отто улыбнулся, явно довольный собой:

– Ничего заоблачного