заседал в правительстве, этот взгляд будто воздвигал преграду. Не толстое стекло, скорее эластичная прозрачная пленка, способная растянуться, податься туда или сюда, но ни в коем случае не порваться, не лопнуть.

– Сто пудов.

– Какие мысли по поводу? Могли к тебе пролезть?

Левитин задержался с ответом, и Потапов уже задал следующий вопрос:

– Или гости твои тебе удружили? А может, охранники?

– Погоди, не так быстро.

Придуманная версия оказалась на деле совсем не такой удобной, Левитин все равно выглядел виноватым.

– Домашние? – в голосе Потапова чувствовалось раздражение.

– Какие к черту домашние? Совсем уже рехнулся?

Потапов по-прежнему смотрел на друга в упор, но тому теперь казалось, что взгляд направлен не на его лицо, а дальше, будто сквозь.

– Сейчас задача не искать крайнего. Надо, чтобы от нас отвязались. Всегдашняя милицейская история: расследование стопорится, а значит, надо плотней пощупать того, кто рядом, – авось удастся отыскать нечто более приятное, чем штуковина между ног.

– Каждый ищет свое, – пробормотал Потапов, пожевывая нижнюю губу.

– Можешь провентилировать вопрос?

– Я много чего могу. Между нами, мальчиками: ты в Катерине своей уверен?

Потаповская прозорливость потрясла Левитина. Но он обязан был сохранять хорошую мину при плохой игре.

– Как тебе только в голову пришло! Могу задать встречный вопрос насчет твоей собственной половины. Жена твоя, между прочим, тоже появлялась в доме.

– Я бы не оскорбился. Я бы просто сказал, что это маловероятно.

– А Катя почему вероятна? – озлобился Левитин.

– Ты видел ее состояние? Видел, как она на всех смотрела? С ужасом.

– Что ты городишь? Может, она не была мила и радушна, как в благополучные времена. Но причина очевидна. Я тоже сидел как на иголках и уже через полчаса нашей трапезы пожалел…

Будучи человеком вежливым, Левитин не стал досказывать до конца, что пожалел о приглашении. Собеседник и так его понял.

– Не путай боб с горохом. Ты просто пребывал в депрессии, как и все остальные. А она смотрела на нас как на прокаженных.

– Извини, пожалуйста, но кто тебе присвоил полномочия давать оценки, делать выводы? Я тоже могу развить насчет тебя или твоей жены далеко идущие предположения.

– Кто к кому сейчас пришел? Правильно: ты ко мне.

– Значит, не надо было, – Левитин поднялся уходить.

– Сядь, – неожиданно жестко потребовал Потапов. – Я еще не сказал самого главного. Можешь меня поправить, но, по-моему, никакого «жучка» просто не было, в противном случае ты бы притащил его сейчас в клюве.

«Что за чертовщина? Будто на лбу буквы проступают», – Левитин машинально коснулся рукой холодного влажного виска.

– Не переходи границ, Юра. Или ты сознательно решил со мной поссориться? Тогда валяй.

– Голову даю на отсечение: случилось то, да не то. Ты испугался последствий и прибежал. Я не прав? Тогда поехали, покажешь мне «жучок». Я передам его знающим людям – возможно, они сделают какие-то выводы.

Левитин презрительно улыбнулся:

– Вот чего стоит дружба. Пока я к тебе пришел с нашей общей проблемой. А если бы с личной?

Повернувшись спиной, он взялся за ручку двери.

– Так как насчет «жучка», Миша? Или мне самому поговорить с твоей женой?

– Ты у нас член правительства, лицо официальное. Но если ты влезешь в мою семью, я приму меры. И тебе от них не поздоровится.

Неожиданно Потапов заговорил вполне примирительно:

– Давай не будем махать саблями. Твоей жене никто настроения не испортит. Не упрекнет – пусть даже она выкинула дурацкий номер из-за собственной мнительности. Обсудим между собой и закроем тему. Единственное, что мне сейчас нужно, – правда. И тебе тоже. Нас троих – тебя, меня и Гену – могут поиметь на пустом месте. Если я напрасно на тебя бочку катил, подойди и смело плюнь мне в глаза. Я утрусь и скажу спасибо. Давай, я жду.

– У нас с тобой просто не получилось конструктива. Плеваться мне некогда, есть дела поважнее.

– Тебе совесть не позволяет плюнуть. Потому что я прав! Последний раз прошу, скажи все как есть.

– Катя ни при чем, – устало произнес Левитин. – Это моя вина, как хозяина. Среди музыкантов был ряженый.

– Который? – быстро переспросил Потапов. – Я к ним тогда не приглядывался, но смутно помню всех.

– Я тоже не приглядывался. Потом вспомнил задним числом одного «скрипача».

– Кажется, понимаю, о ком ты. Я еще подумал, что он себе плечи подложил во фрак. Когда все выяснилось?

– Один из ребят все-таки заподозрил неладное. Но никому ничего не сказал, решил, что сам проверит. Ну, и проверил – потом еле очухался.

– Помню, Катя куда-то исчезала, – Потапов вперился в пространство, будто хотел воскресить в пустоте недавнее прошлое. – И вернулась запыхавшаяся.

– Опять! Если не хочешь ссориться, забудь о ней, брось свои бредовые домыслы и давай говорить о деле.

Потапов замолчал, и они договорились быть на связи.

Глава тридцать шестая

В кабинете председателя совета директоров раздался звонок. Андрей прочел номер с экрана мобильника – цифры ничего ему не говорили. Мгновенно возникло предчувствие, что звонят похитители. Денег как не было, так и нет, а они вот-вот начнут торопить.

Худшие предчувствия оправдались. Уже знакомый голос без всяких предисловий заявил:

– Обмен завтра. Вы человек разумный, сами знаете, чего не стоит делать.

– Да-да, конечно, – заторопился Андрей. – С моими родственниками все в порядке?

– Условия содержания изменились. По техническим причинам. Теперешние гораздо хуже. Откладывать дальше некуда, могут случиться крупные неприятности. Вся сумма уже у вас?

Язык не повернулся ответить отрицательно.

– Практически. Осталось совсем немного.

– В