– Совсем молоденькая, – сказала она, пытаясь держать эмоции в узде.

– Да.

– Твоя подружка, что ли? – спросила она и, не в силах больше скрывать свои чувства, бросила на него сердитый взгляд.

– Ты что, ревнуешь? – хмыкнул он.

– Не смеши меня.

– В общем, запомни, чем меньше ты знаешь…

Она вздохнула – такой ответ ни в чем ее не убедил. Ишь ты, удобно устроился.

– Хочешь, пойдем ко мне?

Этот вопрос он бросил небрежно, как ни в чем не бывало, и ей это не понравилось, Максин даже усмехнулась этому предложению.

– В этот твой вонючий фермерский дом, что ли? – съязвила она.

Он сразу вскинул брови:

– У меня теперь есть кое-что поближе. И поуютнее. Кровать с настоящим матрасом и всего пара крыс для компании плюс местные тараканы, конечно.

Она заглянула ему в лицо с резкими чертами, еще больше исхудавшее в последнее время, и толкнула локтем под ребра:

– Ишь ты, знаешь ведь, чем заманить девушку. Но нет, увы, не могу. Завтра мне надо ехать с Софией в Санта-Чечилию.

– У нас еще целый день впереди. Приготовлю тебе что-нибудь поесть.

– Ты что, умеешь готовить?

Он одарил ее своей самой обаятельной улыбкой и взял за руку:

– Веди меня к своему мотоциклу.

Оказавшись в новом жилище Марко, Максин была приятно удивлена. Комната, правда, только одна, зато есть маленькая кухонька, кровать и даже старенький диван.

– Не понимаю, почему ты не в горах или лесах с остальными мужчинами, – сказала она.

– Моя работа состоит в том, чтобы держать нос по ветру, поддерживать связь с тобой и расширять общую сеть связей. Я ведь не командир боевого отряда, я просто координатор. Нога, понимаешь…

Он бросил взгляд на больную ногу.

Честно говоря, Максин уже забыла про больную ногу Марко, несмотря на его хромоту и палку.

– У тебя там и вправду рана? – спросила она.

Он кивнул:

– Я думал, ты так никогда и не спросишь. Хотя, когда мы с тобой наедине, мне почему-то кажется, что она почти восстановилась. Ты наверняка это заметила.

Максин рассмеялась.

– А что ты для меня приготовишь? – спросила она.

– Спагетти с помидорами. Но я, честно говоря, думал, что мы займемся этим вместе. Держи. – Он передал ей мешок из коричневой бумаги. – Ты будешь резать помидоры. Или, может, хочешь давить чеснок?

– Да нет, мне все равно.

Он вручил ей нож, и оба склонились над маленьким и очень шатким деревянным столиком.

– Тебе нравится готовить еду? – спросил Марко.

Она отрицательно покачала головой:

– Не, это не для меня.

Он ахнул в притворном ужасе:

– Только никому об этом не говори, иначе все поймут, что ты не настоящая итальянка.

– А ты? Как ты думаешь, я настоящая итальянка?

Он положил нож, потянулся к ней через столик, чтобы поцеловать, и чуть не перевернул его.

– Я еще покажу, какой итальянкой я тебя считаю.

Засмеявшись, она отстранилась от него, хотя ноги ее стали как ватные.

– Все, хватит, давай продолжим. Я умираю с голоду.

– Слушаюсь, мэм.

Они закончили нарезать овощи, и Марко поставил кастрюльку с водой на огонь, потом разогрел на сковородке масло.

– Главное, чтобы масло не закипело или не начало дымить.

Он выложил на сковородку давленый чеснок, потом помидоры и посолил.

– Готовится минут двенадцать, – объявил он.

– Двенадцать минут. А почему не двенадцать с половиной?

– Тут главное – точность. Хватит болтать, займись делом, подай мне вон те травы, – велел он, указав на другой бумажный мешок.

Максин передала ему мешочек с травами, и он достал оттуда пять листиков базилика.

– А спагетти?

Он посолил уже кипящую в кастрюле воду и положил в нее спагетти. Пока они варились, он подошел к ней сзади и поцеловал в затылок, одновременно поглаживая грудь. Соски ее сразу затвердели, и она прижалась к нему плотнее, а он продолжал ласкать ее.

Потом засмеялся и вернулся к плите:

– Отлично, как раз чуть-чуть недоваренные.

Он вынул спагетти из воды и переложил в сковородку, чтобы они немного проварились в горячем соусе вместе с листьями базилика.

– Пахнет потрясающе, – заметила она, хотя сейчас ей уже не терпелось поскорее сорвать с Марко одежду и забыть про еду.

– Соус на самом деле надо бы как следует измельчить, но у меня нет миксера.

Когда они, сидя на диване с тарелками на коленях, закончили есть, она усмехнулась. Настала ее очередь подразнить его.

– Ну что, теперь мне пора уходить… – сказала она.

– Только посмей.

Он отнес тарелки в раковину, затем протянул к ней руку и повел к кровати, где сначала раздел ее, а только потом разделся сам.

Минуты близости от раза к разу у них становились все лучше и лучше, и теперь Максин не могла себе представить время, когда этого замечательного мужчины не будет в ее жизни. После того как все было кончено, оба затихли в объятиях друг друга.

– Марко, – спросила она расслабленным, сонным голосом, – когда было лучшее время в твоей жизни?

– Не считая сегодня? – лениво спросил он, нежно прикусывая ее ухо.

По всему ее телу снова прошла дрожь возбуждения.

– Я серьезно.

– Думаю, самое чудесное время было тогда, когда у меня родилась племянница.

– Надо же, я и не знала, что ты так любишь детей.

Он слегка поморщился:

– Люблю я детей или нет, честно говоря, я и сам не знаю. Я говорю только об этом ребенке.

– Но ты ведь хочешь иметь своих детей?

Он вздохнул:

– Я понимаю, однажды я сказал тебе, что хочу. Но на самом деле не знаю. Когда теряешь того, кого любишь… по-настоящему любишь, я имею в виду… то теряешь не только его, но и часть самого себя. В душе появляется дыра.

– Ты говоришь про своего брата?

Он кивнул:

– Думаю, я бы слишком боялся снова пережить это чувство, если бы у меня были дети. А что скажешь ты?

– Насчет детей?

– Нет, когда у тебя было лучшее время?

– Перед приездом сюда я провела потрясающее время в Лондоне.

– А худшее?

– Когда я поняла, что отец бьет мою маму.