Я убрала набор для починки и аптечку обратно в сумку, осторожно встала. Про бок я не ошиблась – да, он болел, но эта боль не мешала идти.

«Эрик… Я в порядке».

Он молчал, но левая глазница теплилась.

Опираясь на копьё, я осторожно повернулась лицом к зеву ближайшего подлёдного хода. Стром не остановил меня.

Пещера дышала леденящим холодом мне навстречу, и все волоски на теле приподнялись. Никогда прежде я не видела ничего подобного. Что, если вал только что проделал этот ход? Что, если он вернётся – прямо сейчас и перемелет меня в острую ледяную крошку?

Я глубоко вдохнула. Ходы валов осыпались сразу после того, как те их проходили. А эта пещера выглядела старой.

Я осторожно двинулась вперёд, закусив губу. Многое бы я дала за то, чтобы узнать, что сейчас видит Стром.

Зев вновь приглашающе дохнул холодом, и я вошла под его своды, стараясь не думать о руке – и о холоде.

Стены коридора неярко сияли. Подойдя ближе, в одной из стен я различила крохотные голубоватые огоньки. Они сновали в ледяной толще, будто в воде.

Слишком крохотные, чтобы иметь душу. Когда-то давным-давно Гасси читал нам с Ульмом об этих созданиях, служивших пищей гигантским неповоротливым валам.

Я ковыляла вперёд, ведомая их огоньками, а потом увидела, что выбранный наугад коридор расходится на два рукава, и замерла, ожидая приказа. Впереди, у самого начала левого рукава, что-то темнело – неподвижное, неопасное. Я сделала всего один маленький шаг вперёд и едва сдержала крик.

Мертвец. Он выглядел так, будто погиб недавно, хотя, судя по его снаряжению, лежал здесь уже много лет. Его глаза – синий и золотой – глядели прямо на меня, рот был изумлённо приоткрыт, как будто он и в смерти не мог поверить, что с ним приключилась такая нелепица.

Он, прошедший обучение охоте в Гнезде, погиб не от клыков или когтей снитира.

«Ты видишь?»

«Сорта».

Я похолодела. Этот голос, глухой, вкрадчивый, не был голосом Эрика. Я нащупала костяную рукоять ножа на поясе. В правом коридоре что-то мелькнуло – чёрная тень, быстрая, лёгкая. Я дёрнулась, поскользнулась и едва устояла на ногах.

– Дьяволы…

Пещера насмешливо смотрела на меня, подмигивая белым и голубым.

На миг мне показалось, что где-то далеко – может быть, много дальше, чем казалось отсюда, – сквозь лёд мерцает для меня и другое сияние, тёплое, рыжеватое. Этот новый для Стужи цвет мелькнул перед глазами и тут же исчез – но яркая вспышка осталась в памяти как маяк.

Как обещание.

«Сорта».

– Заткнись!

Этот голос – мне казалось, ещё чуть-чуть, и я узнаю, чей это голос – выводил меня из себя. Он пугал – и ничего больше. Значит, нужно идти вперёд. Направо или налево?

Туда, куда прикажет ястреб. Ещё мгновение, чтобы набраться сил, и я буду готова.

Стром молчал. Сияние в памяти разгоралось ярче, призывнее, и я снова, как на поверхности, почувствовала покалывание тысячи иголочек, прокатившееся по мне от макушки до самых пят.

«Иде».

Я с трудом удержалась от того, чтобы возблагодарить Мир и Душу.

«Эрик. Что-то со связью».

«Да. Иде, я хочу, чтобы ты вернулась».

Я оставила своё «но» при себе.

«Мне нужно убедиться, чтобы сможешь вылезти».

Я вспомнила – сорвавшаяся нога, падение, ледяной мешок… Глубоко вдохнула. Паниковать не стоило. Даже если я не смогу выбраться, Стром справится. Кто, как не он? Он заберёт Сердце, а потом поможет мне, найдёт способ помочь… Мне показалось, я чувствую на себе взгляд охотника-мертвеца.

Я не умру здесь.

Будто в насмешку из тьмы зева подул ледяной ветер, пробирая до костей. Никакого рыжего свечения вдалеке больше не было – да не почудилось ли оно мне?

«Развернись. Вперёд».

Я тупо развернулась, оставляя пещеры, мертвеца, свечение – и Сердце – позади.

Я доковыляла до места, где обрыв, образовавшийся после моего падения, выглядел чуть более покатым. Если у меня и получится выбраться из ямы – только здесь. Одно хорошо – рука будто онемела, и боли я почти не чувствовала. Скоро нужно будет ослабить шнур.

«Используй крючья».

Я послушно потянулась к крючьям на поясе, примерилась к краю склона. Я уже делала это – и во время обучения в Гнезде, и после в Стуже – десятки раз… Вонзить в лёд, подтянуться… Левая рука выдержит.

«Давай».

Стиснув зубы, посильнее сжав крючья – не думать, не думать о левой руке, о сведённых судорогой пальцах – я прыгнула вверх тем отточенным, пружинистым движением, которое поставили мне в Гнезде. Эликсиры питали препараты в моих ногах, спине – прыжок получился сильный, точный…

Но это мне только показалось. Руку вдруг прошила боль, и прыжок вышел жалким, кособоким. Крюк выпал из левой руки, упал в снег.

«Ещё раз».

По щекам струились слёзы, и я свирепо сморгнула их. Не стоило терять горячую влагу здесь, в Стуже.

Я попробовала ещё раз. И ещё. Левая рука болела так, что темнело в глазах.

Склон над головой оставался недостижим, как звёзды.

Я ослабила шнур. Подвигала пальцами, запястьем. Кровь пропитала рукав струда. Выждав нужное время, я затянула шнур опять. Подняла крючья. Если бы не эликсиры – сумела бы я даже просто удержать что-то левой рукой?

Я прыгнула. Правый крюк мазнул по склону, жалобно звякнул. «Передохни».

Некоторое время я сидела на месте, дрожа. Мне вдруг показалось, что из тёмных провалов подлёдных коридоров вот-вот явятся, чтобы сожрать меня, тени или мертвец, охранявший один из входов.

Никто не пришёл.

«Хватит».

«Я могу…»

«Хватит. Привяжи к крюку верёвку. Пробуй».

Я послушалась. Примерилась и метнула крюк отточенным, резким движением – как хорошо, что пострадала именно левая рука, левая… С неожиданно громким звоном крюк отскочил от ледяной тверди и упал вниз. Я подобрала его и встала чуть правее, примерилась вновь. Неудачное место на склоне – ничего, бывает. Новое будет лучше. Я опять метнула крюк.

Звяк.

Он упал к моим ногам.

Ещё несколько попыток закончились тем же.

«Он соскальзывает. Не выходит».

Слишком гладкий лёд. Слишком твёрдый. Слишком больно.

Я почувствовала, как в сердце вползает страх.

Может быть, по ту сторону тёмных тоннелей будет другой выход. Может, Сердце позволит вызволить меня?

«Иде. Слушай внимательно».

Усилием воли я заставила поток мыслей остановиться. Они не имели значения – в отличие от того, что скажет сейчас мой ястреб.

«Не ходи в коридоры. Мне нужно»…

А потом его голос в моей голове погас.

«Эрик. Эрик?»

Тёпло, согревавшее всё это время