На сцене мужчины в масках отбивали чечетку. Они успели переодеться в канотье и костюмы в полоску, обзавестись тросточками. Неожиданно музыка оборвалась, танцоры пропали в темноте. Красные прожекторы высветили особу из автомобиля. Сидя на диване, она выслушивала по телефону объяснение в любви. Голос, предназначенный ей одной, громко разносился по залу.

— Ты стала для меня живым воплощением божественной красоты. Холодная и неприступная, как мраморная статуя…

Дамочка ерзала туда-сюда и гладила себе ноги, задирая юбку все выше.

— Несмотря ни на что в театре по-прежнему чувствуешь дух сегодняшнего дня, — неожиданно перескочил на другую тему собеседник Зибы. — Свежий или тлетворный, но сегодняшний. Театр, ночной клуб, спортивное шоу. Вот те места, где спинным мозгом чувствуешь время.

Сдерживая нетерпение, Зиба стиснула в темноте кулаки.

— …У него с собой был целый портфель коньячных бутылок. Пил он из стакана, в котором принесли чай, даже не вытащил его из подстаканника. Пришлось согласиться на сто пятьдесят грамм, чтобы он не чувствовал себя одиноким. Я скоро понял, какая застарелая заноза гноится у него под кожей… Он стал описывать девочку, с которой давным-давно грязно обошелся на даче ее отца. Сперва страшно боялся, неделю не мог заснуть. Потом убедился, что она ничего не сказала и не скажет… Он долго мусолил эту историю. Бывает так, что незнакомому попутчику человек открывается до дна.

— А он не называл себя? — с трудом выговорила Зиба — язык не слушался.

— Нет, конечно. Могу только сказать, как он выглядел: низенького роста, с брюшком. Черные волоски на внешней стороне ладоней, даже на пальцах. Маленькие уши почти без мочек. Что еще?

У Зибы давно имелись фотографии тех трех подозреваемых, которых она не видела живьем. Каждая деталь, описанная знакомым Алины, била в одну точку.

— А нос?

— Восточный, крючком. Усы топорщились в разные стороны — может быть от лошадиной дозы коньяка.

— Не говорил, как звали девочку?

Она спросила на всякий случай, все и без того встало на свое место.

— Н-нет. Сказал, что она была единственной леди в их чисто мужской компании.

— Красиво сказал, — Зиба встала с кресла.

— Я вам помог? — пристально взглянул на нее собеседник, пожалуй несколько более пристально, чем посмотрел бы незаинтересованный в деле человек.

— Просто выручили.

Слепцов отчитался перед шефом — почему не прибыл на Курский вокзал.

— Ты уверен, что не прокололся на «собеседовании»? — спросил Белозерский.

— Сегодня перезвонил: сказали, что цена не устраивает.

Белозерский все больше убеждался в правильности своего выбора.

Позавчера Альтшуллер грозился созвать пресс-конференцию, если он не оставит в покое председателя Фонда инвалидов. С продюсером надо было решать, не откладывая в долгий ящик. Опасаясь задействовать Слепцова, главный из российских масонов перебирал варианты.

Люди Джамала? Уголовники остаются уголовниками, полагаться на них нельзя. Подкупить кого-нибудь из ближайшего окружения Альтшуллера? Слишком мало времени, можно попасть впросак.

И вдруг Алина принесла в клюве информацию о случайном знакомстве. Белозерский не придавал большого значения совпадениям, но, услышав знакомую фамилию, понял — это подарок судьбы. Такому человеку как Зиба надо помочь рассчитаться с негодяем. Сам Бог велит, чтобы виноватым оказался Альтшуллер.

Она не даст ему прожить и двух дней, если даже тень сомнения не будет ее беспокоить. Уцелевших членов веселой компании можно будет твердо заверить: мщение состоялось, живите долго и счастливо. Если только оставите девчонку в покое…

— Позвони и скинь немного цену, — посоветовал Белозерский Слепцову. — Они должны почувствовать, что ты очень хочешь получить заказ.

— А если в самом деле подкинут работу?

— Ну так что ж? Зато очистишься от подозрений.

Указание шефа Слепцов выполнил, но к этому времени ситуация успела измениться в худшую для него сторону. О трупе собаки дорогой породы стало известно участковому, которого привлекали к поискам вдоль троллейбусной линии. Опросив соседей Глебова миниатюрный, похожий на детскую игрушку трупик с большой долей уверенности идентифицировали с любимцем прокурора.

Результаты милицейского расследования немедленно оказались «на столе» у «солнцевских». Котов и его напарник к этому времени знали точное место жительства кандидата, внушившего им смутные подозрения. Двор, где обнаружили удавленного пуделя, находился совсем недалеко.

— Неужели мы его расковыряли? — на радостях Котов разбил свой стакан, который вечно крутил в руках, как мудрец-аксакал четки.

— Надо еще заставить его заговорить, — пробормотал всегда скептически настроенный Деньга.

Через полчаса Слепцов позвонил им. Но теперь любой его шаг только прибавлял новые доказательства уже раскрытой вины.

«Нервничает, — сказал себе Котов. — Чувствует, что дал вчера промашку. Никуда ты, братец, не денешься — сам прискачешь. Показать, что совесть твоя перед нами чиста, что ты нисколько не перетрухал.»

— Триста — ни нашим ни вашим. Это уже мое последнее слово, — предупредил Слепцов. — Триста.

— Не знаю, поглядим, — без особого энтузиазма встретил новость Котов. — Та цена просто не перла ни в какие ворота. Давай подъедь, может что вместе сварганим.

«А перезвонить нельзя?» — хотелось спросить Слепцову, но роль нужно было отыграть до конца.

Выйдя во двор, он заметил мента — тот интересовался чем-то у бодрой тетки в тренировочном костюме.

— Именно черный? Нет, не видала. У нас здесь столько собак развелось. Еще бродячие бегают.

Милиционер продолжал тихо и неразборчиво, зато у пенсионерки глотка была луженая, натренированная в молодости жизнерадостными комсомольскими песнями.

— Вы мне только скажите, когда у нас в подъезде наведут порядок? Самый настоящий бомжатник. Живет себе «сладкая парочка» — вонь, грязь, блохи скачут!

Мент уже не рад был, что обратился к энергичной даме и собирался потихоньку ретироваться. Слепцов добрался до перекрестка, потом сделал вид, что вспомнил о чем-то важном и вернулся назад.

«Это второй звонок после визита Шустова. Третий будет последним. Взять пистолет, документы, деньги.»

Внезапно успокоившись, он огляделся вокруг. Новые обои приклеились намертво, но вещи еще не успели обжиться, пустить корни на новом месте.

«Только самое необходимое. Чтобы не тащить с собой полную сумку. Упаковку поливитаминов, зубную щетку, книгу шахматных этюдов. Не забыть присесть на дорогу. Вряд ли он сможет сюда вернуться. Интересно, на чье имя шеф оформил квартиру? Наверняка десять раз подстраховался.»