не очень людей, творивших историю — созидательную и разрушительную, одну великую историю. Все они здесь, тоскливо смотрят вверх, и будто едва уловимый шепот доносится сквозь шум большого города — их жалобные мольбы: «Остановитесь на путях ваших и рассмотрите, и расспросите о путях древних, где путь добрый, и идите по нему, и найдете покой душам вашим». [25] Шепот глох нет, и скрываются лики в мутной воде. Но не просто скрываются — уступают место новым персонажам, новым свершениям, чтобы позже, спустя долгие годы и столетия продолжали жить в этих местах их нескончаемые потомки — хранители величайшего наследия. Здесь, между этой древней землей и этим небом, по которому, словно чувствуя интенсивный московский бит, пролетают серые неприветливые тучи. А за ними, где-то там, высоко-высоко, скрыты неописуемой красоты чистое синее небо и бесконечная Вселенная, которую не способен вместить крошечный человеческий разум.

На осенней набережной, среди безжалостной рутины мегаполиса, будто бы сошлись сейчас вечность, история и человек. Два неосязаемых понятия — и современный индивидуум, так неожиданно познавший боль, страдания и, возможно, жизнь. Сам того не зная, он воплощал собой общество, гордые представители которого нескончаемым потоком тянулись по набережной, двигались навстречу мечтам, благополучию и всему тому, что так агрессивно пропагандировалось маркетологами и деятелями воинствующего либерализма. Они уже обладали личной жизнью, личной свободой и личной собственностью. Они были почти совершенны! Но, быть может, где-то в этом пространстве, как и на многих других набережных, улицах, площадях, шла безжалостная битва за души и мысли людей, происходило избавление от стойких и верных себе цивилизаций. И будто вторил реке глас с небес: «..и идите по нему, и найдете покой душам вашим!» [26] Но «нет» сказало гордое общество. «Не пойдем!» — воскликнули хором голоса. И поддержали они «общечеловеческие» ценности, и стали бесконечно-бесконечно счастливыми… Тут и сказке конец! А может, здесь, именно здесь и есть тот самый последний рубеж — незаметная крайняя черта на пути уничтожения народов?

Далеко припарковавшись, Ярослав уныло брел по Большой Почтовой. Сырой и холодный воздух родного мегаполиса слегка бодрил сознание. Все было как обычно — спешащие по делам пешеходы, по всем московским правилам вскарабкавшиеся на бордюры автомобили и острое чувство тотальной активности, изо дня в день наполняющее бурящий город. А у самых дверей офиса в длинном черном пальто и сверкающих из-под него лакированных ботинках неподвижно стоял человек. Правой рукой он аристократично опирался на костыль и, вдыхая промозглый осенний воздух, задумчиво рассматривал верхушки храмов.

— Ну здравствуй, коллега! — окликнул его Ярослав.

Человек вздрогнул и резко повернул седеющую голову. Его глаза на мгновение озарились, и, ковыляя, он двинулся к Ярославу.

— Неужели! — улыбнулся он. — С каких пор ты окольными путями начал ездить?

— Светиться лишний раз не хочется. Уж не с тобой ли мы, Олежек, по лесополосам бегали?

Они крепко по-мужски обнялись и постояли так некоторое время на удивление бегущим прохожим — два взрослых солидных человека на улице большого города.

— Снова вместе, дружище, — душевно произнес Ярослав.

— Ладно, ладно, хватит обниматься, пошли! — вырвавшись, потянул его Олег. — Я его тут на парковке жду, а он все по лесополосам бегает! Ну, блин, диверсант…

Олег приглашающим жестом открыл дверь офиса, и они оба вошли внутрь. На рецепции, как прежде, затмевая все вокруг своей красотой, сияла Алина. Не скрывая радости от возвращения босса, она с восторгом смотрела на него.

— Привет, Алинка! Столько времени прошло, а ты все расцветаешь? — привычно начал Ярослав. — Я ничего не упустил в твоей жизни?

Он пытался казаться таким же, как и прежде, рубахой-парнем, но никак не мог почувствовать былой легкости.

— Здравствуйте, Ярослав Александрович, то есть Слава, — кокетливо улыбнулась девушка. — Без тебя тут жизнь остановилась, а ты говоришь.

— Ну-ну! Кто я такой, чтобы ваши жизни останавливать. Я всего лишь менеджер смертный.

И неловко прервав диалог, Ярослав побрел прочь по коридору.

— Я тоже рада видеть тебя! — вслед боссу прокричала Алина.

Он без уверенности зашел в кабинет. Окинул взглядом стеллаж, на котором, как и раньше, россыпью валялись бесполезные рекламные буклеты. Втиснул в кофемашину кружку: в контейнере еще лежали зерна, вероятно, засыпанные полгода тому назад. Все вроде бы было как прежде — и все-таки как-то не так. Ярослав невесело осмотрелся: стол был покрыт неприлично плотным слоем пыли.

— Здесь что, полгода не убирались? — проворчал он, а затем демонстративно махнул рукой. — Ну, зато хоть что-то знакомое осталось.

Он попытался присесть в кресло, но спина тут же отреагировала острой болью. Ярослав вскочил и выпалил с досадой:

— Черт возьми, как снова подстрелили! Наверное, это судьба, Олежек. Рановато мне в кабинетах заседать. Чуть оклемаюсь, и в поля. Там мое место, и мысли тоже.

— Поделишься? — спросил Олег, наблюдая с дивана за товарищем.

— Позже, коллега. А сейчас бы мне босса потерзать, как мы жить дальше будем…

Как будто выходя из долгой спячки, Ярослав постепенно возвращался к жизни. Каждая минута наполняла его силами и жизненной энергией, и спустя час он уже стоял в кабинете своего начальника. К его великому удивлению, Геннадия Викторовича на сходке не наблюдалось.

— Как самочувствие? — с неестественной широкой улыбкой осведомился шеф.

— Ничего, восстанавливаюсь понемногу. Врачи говорят, жить буду.

— Вот же вас угораздило, а! Спасибо, что так. — наигранно посочувствовал Андрей Николаевич.

— Спасибо ребятам, что Питер, как надо, подхватили.

— Главное, все живы остались. Мне сотрудники дороже, — мгновенно посерьезнел босс и принялся буравить собеседника взглядом.

Ярослав понял: прелюдия окончена.

— Я, Андрей Николаевич, вот к вам по какому вопросу… — резко перешел к делу Ярослав. — Не мне вам рассказывать о ситуации в экономике. У меня есть навязчивая идея несколько диверсифицировать нашу деятельность. Мы чересчур узконаправленны.

— И что ты предлагаешь?

— Я отвечу, но чуть позже. От вас мне нужно только желание развиваться.

— Интрига на интриге, — усмехнулся босс и в один миг изобразил задумчивость. — Ну, предположим, желание имеется, только инвестировать во что попало я точно не собираюсь.

— Всему свое время, Андрей Николаевич. Для начала я посмотрю все возможные и вероятные кейсы, а затем уже мы будем долго и нудно обсуждать целесообразность затрат. По нынешнему курсу рубля наши новые продукты смотрелись бы очень привлекательно. А поэтому, если мы упали, то давайте поднимемся и захватим что-нибудь с пола. Конъюнктура рынка нам только в помощь. Пускай остальные продают, если на большее не способны, а мы будем работать. Это же и вам в копилку ляжет, Андрей Николаевич.

Босс сурово и пристально смотрел на Ярослава. Буквально на глазах молодой менеджер вновь расправлял свои